Союзкинохроника-1944: реорганизация или погром?

Весной 1944 года наша кинохроника получила тяжелый и неожиданный удар в спину. ЦК ВКП(б) рассмотрел положение дел с "Союзкиножурналом" и принял жесткое, а по сути дела погромное постановление.

Само партийное постановление было глубоко засекреченным, и пострадавшие узнали о его содержании уже только по строкам постановления СНК СССР, дословно повторившим партийный циркуляр.

Сегодня трудно объяснить причину появления столь жесткого документа. В работе разгромленного главка кинохроники и самих фронтовых операторов, безусловно, были серьезные недостатки и недоработки. Многие из них руководители главка видели сами, и в течение всех предшествующих лет достаточно настойчиво пытались преодолеть без всяких нравоучений и понуканий сверху.

Как уже говорилось, руководство кинохроники, например, всеми средствами боролось с инсценировками, последовательно ориентировало киногруппы на честное и многостороннее видение войны, настойчиво и инициативно старалось усовершенствовать организационные формы работы. Всячески поощряя работавших на фронте операторов, совсем не по-чиновьичьи заботясь об улучшении условий их работы, Главк кинохроники в то же время отнюдь не миндальничал и был крайне строг к тем, кто халтурил, работал спустя рукава, срывал съемку важных операций. Еще до того, как было принято постановление ЦК с грозными обвинениями в адрес фронтовой кинохроники, руководство Главка само жестко отреагировало серией крайне строгих приказов на провалы в работе некоторых фронтовых киногрупп.

Короче говоря, при всех сбоях и недочетах, работа Главка и самой кинохроники в первые три года войны вполне заслуживала вполне позитивной и доброжелательной оценки. Между тем - и это больше всего и ошарашивает - в постановлении полностью отсутствовала какая бы то ни было позитивная часть, с каковых обычно начинались все, даже самые грозные партийные эпистолы. Ни одного доброго слова не нашлось у ЦК ВКП(б) не только для руководителей кинохроники, но даже для самих фронтовых операторов, большинство которых все годы войны поистине героически тянули свою тяжелую лямку.

Что касается самих оргмер, вытекавших из партийного приговора, то они существа дела не меняли. Вся затеянная организационная перестройка, по сути дела, сводилась к варианту устройства кинохроники образца 1941 года, когда по причине эвакуации Главка кинохроники в Новосибирск все практическое управление фронтовыми киногруппами пришлось сосредоточить на оставшейся в Москве Студии кинохроники. От этого варианта, кстати, вскоре пришлось отказаться, так как такая нагрузка для студии оказалась непосильной.

Что же касается другого важного пункта постановления - массовой перековки режиссеров игрового кино в "документалисты" - то надо прямо сказать, что из этой затеи какого-то особо большого выигрыша тоже не получилось. Довженко и без партийного циркуляра уже работал на фронте. С. Герасимов занял место начальника образуемой Центральной студии документальных фильмов. Добротно, но не более выполнил свою работу на новом поприще Ю. Райзман (фильм "Берлин"). Из других же именитых режиссеров-"игровиков", брошенных на "прорыв" в кинохронике, далее участия в худсоветах в основном тоже мало кто сдвинулся.

В целом же эта кадровая "рокировочка", скорее всего, вышла кинохронике боком, поскольку новоиспеченному руководству понадобилось немалое время для того, чтобы по-настоящему вникнуть в специфику работы документалистики, установить должные контакты и контроль над фронтовыми киногруппами. Когда новые начальники вошли в рабочую форму, война уже практически подошла к концу. Если в этот последний, ухлопанный на перестройку год войны кинохроника не рухнула и не развалилась полностью, то только благодаря тому, что низовые ее ячейки продолжали делать свое дело.

Еще одним явно негативным последствием (пусть и не совсем прямым) принятого постановления оказалась переориентация на создание больших фильмов о главных стратегических операциях Красной Армии в ущерб собственно самой кинохронике. Монументальные кинофрески о громких победах ощутимо перефокусировали внимание документалистов, оставляя все меньше пространства для сугубо хроникальной фиксации повседневной жизни фронта и тыла. Об этом откровенно и с большой тревогой говорили документалисты на дискуссии, организованной в стенах Московского Дома кино в феврале 1945 года.

Решение ЦК о работе кинохроники хоть и решало некоторые практические вопросы в работе фронтовых киногрупп,но в целом оно как, впрочем, и большинство других партийных решений по кино, имело, скорее, негативно-разрушительный характер. Кинематографистов в очередной раз публично и демонстративно выпороли, к тому же и без особого разбора. Короче говоря, все вышло по народной поговорке - "хотели за здравие, а вышло за упокой..."

В скоропалительности появления погромного постановления, да и в самом его характере, нетрудно угадать тяжелую руку "отца народов". Именно ему - будущему продюсеру "Падения Берлина" и страстному ценителю парадно-монументальных "опупей" - хотелось видеть в документальных фильмах исключительно "победную стратегию", "масштабность операций", "возросшую мощь непобедимой Красной Армии", а не ту подлинную, окопную войну, да еще с возрастающим интересом к рядовому человеку, которую ему "подсовывали" темные документалисты. Запекшаяся кровь на грязных бинтах, измученные лица солдат, уснувшие прямо на земле бойцы после тяжкого боя, похлебка из котелка... такие лики войны на экране вряд ли могли быть близки сердцу генералиссимуса. И уж тем более ему не хотелось видеть "потери в людях после боя, трупы наших бойцов, лица тяжело раненых, кровь. Потери в технике" - как к тому призывало и даже обязывало директивное письмо начальника Главка кинохроники Ф.М. Васильченко.

В этом грозном рыке 1944 года уже вполне угадывается грядущее постановление о "Большой жизни" и "Иване Грозном" - как, впрочем, и стало оно явной репетицией всей жуткой идеологической экзекуции 1946 года.

Статьи »