Людмила Шагалова о Сергее Бондарчуке

Л. Шагалова - народная артистка России, лауреат Государственной премии СССР. Окончила актерский факультет ВГИКа. Актриса кино. В кино дебютировала еще школьницей в фильме "Семиклассники". Снималась в фильмах: "Молодая гвардия", "Дело № 306", "Самый медленный поезд", "Женитьба Бальзаминова", "Дядюшкин сон", "Не может быть!", "Усатый нянь", "Подранки", "Танцплощадка", "Где находится нофелет?" и других. Всего более 50 ролей в кино.

Мой звездный однокурсник

На актерский факультет ВГИКа я поступила в конце войны. Чем запомнился первый год учебы на артистку, так это совершенно необычным для актерской мастерской количеством студентов - на первом курсе училось нас 56 человек. На второй же курс после экзамена по мастерству наш педагог Сергей Аполлинариевич Герасимов перевел только восемь девушек, парня - ни одного. Кстати, набирал и начинал с нами не он, может, поэтому произошел такой отсев. Было решено объявить дополнительный набор, только мужчин. Иначе как бы мы без партнеров учились? Тогда в нашу мастерскую пришли поступать Евгений Моргунов, Глеб Романов, Андрей Пунтус. Он-то через какое-то время и привел к нам своего друга Сергея Бондарчука. Бондарчук был намного старше других ребят, очень красивый, смуглый, темноволосый, кудрявый. А мы - восемь счастливиц, уже второкурсниц: Клара Лучко, Инна Макарова, Муза Крепкогорская, Клава Липанова, Олеся Иванова, Маргарита Иванова-Жарова, Адиба Шир-Ахмедова и я - присутствовали на прослушиваниях. Сергей читал отрывок из "Мертвых душ" Гоголя - "Птица-тройка". Читал прекрасно. Герасимов прямо на экзамене ему и сказал: "Слушай, а чему я тебя буду учить? Ты же готовый артист".

И правда. Он у нас на курсе был первачом! Жюльена Сореля играл чудесно. Вообще эта курсовая работа - отрывок из романа Стендаля "Красное и черное" - была изумительной. Сережа Бондарчук и Клава Липанова в роли мадам де Реналь в парной сцене объяснения были просто загляденье: оба темноволосые, черноокие, под стать друг другу, чувствовалось, что между ними ток пробегает, столько чувства, нежности... И Сергей Аполлинариевич, и все мы следили за ними, затаив дыхание, любовались. Клавочка Липанова ушла от нас рано, царствие ей небесное...

Наш мастер нацеливал нас на художественную литературу, требовал, чтобы мы для своих актерских этюдов самостоятельно выбирали отрывки из русской классической прозы. Помню, как в паре с Самсоном Самсоновым (он учился в режиссерской группе нашей мастерской) мы подготовили отрывок из романа Достоевского "Бесы", я играла Марью Лебядюшу, хромоножку. А ведь в то время Достоевский не считался национальным классиком, его вообще предпочитали замалчивать. Но Сергей Аполлинариевич нас хвалил и ждал, наверное, от меня такого же успеха на экзамене. Не оправдала я его надежд. Влюбилась без памяти, погулять хотелось, подготовиться как должно не успевала, ну и выучила быстренько рассказ Чехова "Страдальцы". Это ироничная история про молоденькую дамочку, которая вдруг заболела, не спит, представляет, как "ее, интересно бледную, одевают в розовое платье и кладут в очень дорогой гроб на золотых ножках, полный цветов", а через день "уже вертится перед зеркалом и надевает шляпку". Проиграла я на экзамене этот рассказик. "Три! - объявил мне Сергей Аполлинариевич. - Это, Ляля, не Чехов, а пока еще Чехонте!" То есть несерьезная литература. А Сережа Бондарчук на том экзамене сыграл "Записки сумасшедшего" Гоголя. Забыть эту его актерскую работу невозможно. Он играл гениально! Принес стол и чего только с этим столом не вытворял! То присядет на него, то уляжется, то стойку сделает, то бегать вокруг начнет, то под него залезет. Мы все, глядя на него, и хохотали, и плакали: таким он был уморительным и умилительным одновременно. Пырьев и Райзман - члены экзаменационной комиссии - аплодировали ему стоя! Тогда во вгиковской аудитории он явил себя как яркий, превосходно владеющий искусством эксцентрики, характерный артист. Мне ужасно жалко, что не случилось Бондарчуку продемонстрировать свой блестящий комедийный талант в большом кино. Он как-то сразу начал играть или советских героев - "Кавалер Золотой Звезды", или классических - "Отелло", а мог бы стать, с моей точки зрения, непревзойденным мастером кинокомедии.

Пластика у Сергея была совершенно удивительная. Наш педагог по пантомиме, знаменитый артист и режиссер этого жанра Борис Румнев, открыто восторгался им. Элементарный переворот с прыжком он выполнял так эстетично и необычно, что казался похожим на большую красивую кошку. С виду немножко увалень, а гибок невероятно. В цирке есть акробатический номер "Каучук", это когда артист гнется так, будто у него нет костей. Вот таким "каучуком" был Сережа.

Как-то после занятий по пантомиме и произошло событие, которое я запомнила на всю жизнь. Мы, все еще разгоряченные, стараемся дышать глубже, и вдруг Глеб Романов говорит: "Во время войны мне попалась книжка "Хиромантия", я ее изучил и теперь по линиям на ладонях могу предсказывать судьбу. Давайте ваши руки". Можно верить, можно не верить, но о многом, что случится с каждым из нас впоследствии, о том, как сложатся наши жизни, с поразительной проницательностью поведал тогда во вгиковском спортивном зале наш однокурсник Глеб...

Первым протянул руку Бондарчук. "Сережа, - Глеб долго, долго рассматривал его руки, - у тебя возле мизинца - звезда! Значит, жизнь твоя будет звездная". Мы все были потрясены, и каждый скорее стал протягивать Глебу свои руки: "А у меня звезда есть?" Больше ни у кого на руке звезды не обнаружилось. Зато Музе Крепкогорской он сказал, что ее уведут почти из-под венца: так и случилось, ведь в Музу влюблен был другой мальчик, мы все были уверены, что скоро погуляем у них на свадьбе, свадьба была, но не с этим юношей, а с Жорой Юматовым. Кстати, Юматову Глеб сказал, что в конце жизни с ним произойдет нечто ужасное. Инне Макаровой было сказано, что у нее все будет хорошо, но не всегда, жизнь ей преподнесет и сильные переживания. Кларе Лучко Глеб напророчил трех мужей, она даже кричала на него: "Ты с ума сошел!" - "...Причем второй", - продолжал, не смущаясь, Глеб, - "будет намного старше". Точно: второй муж Лучко - выдающийся артист, незабываемый голубоглазый красавец Сергей Лукьянов (Гордей Ворон из "Кубанских казаков", Пугачев в "Капитанской дочке"), был старше Клары на 15 лет (хотя по нынешним временам, когда "дедушки" женятся чуть ли не на "внучках", такая разница в возрасте, наверное, мало кого удивит). "А ты? А ты?" - наступала на нашего хироманта Клара. "А меня ждет тюрьма, жизнь моя вообще будет адская, умру очень рано и чуть ли не под забором", - вздыхал Глеб. Правда: его жизнь - настоящая трагедия. Начал он прелестно. В середине пятидесятых годов вышел на экраны милый музыкальный фильм "Матрос с Кометы", Глеб Романов - тогда просто море обаяния - сыграл в нем главную роль и мгновенно стал очень популярным. Фильм пользовался огромным успехом, песенки из него распевала вся страна. Глеб замечательно пел, у него был мягкий, приятный баритон. Он, кстати, чуть ли не первым начал исполнять на эстраде зарубежные шлягеры. Как споет "Бесаме мучо" или "Голубку" - гром оваций. А еще он блестяще танцевал чечетку и великолепно играл на аккордеоне. Я помню, как ломилась публика в наш Театр киноактера на Глеба Романова. 30 сольных концертов в месяц - дикая нагрузка. Он заболел, потом стал наркоманом, что-то натворил, угодил за решетку. Мы, однокурсники и коллеги по театру, подписывали письмо в его защиту. Бондарчук, конечно, тоже в стороне не остался, наверное, его авторитетный голос и оказался тогда решающим. Но Глеб после тюрьмы так и не смог восстановиться и подтвердил собственное предсказание своей судьбы...

А тогда, в институте, мы нет-нет да и напомним Бондарчуку о гадании Глеба: "Повезет тебе, Сережа, в жизни, как никому из нас, - ведь только на твоей руке линии сложились в звездочку". А еще тогда был популярен мультипликационный фильм про Федю Зайцева. В нем рисованный человечек зонтиком рисовал на стене лесенку и сам же по ступенькам этой лестницы поднимался вверх. Мы звали Бондарчука - Федя Зайцев, потому что он тоже сам придумывал для себя разные ступеньки - преодолевал одну, ступал на следующую, и шло у него все по нарастающей, он поднимался выше и выше.

Единственная, я считаю, незадача произошла с ним на "Молодой гвардии". Никого из молодогвардейцев он играть не мог: когда Герасимов приступил к экранизации романа Фадеева, Бондарчуку было 27 лет. Некоторые и в этом возрасте ведут себя как юнцы, а в Сергее уже ощущалась зрелость. Зрелость, взращенная на пройденных им дорогах войны. Да и внешне - широкоплечий, коренастый - никак не подходил он на роли тех мальчишек, которые после школьного выпускного бала стали подпольщиками в оккупированном фашистами Краснодоне. Но Сергей Аполлинариевич любил Бондарчука, верил в него и, наверное, не представлял, как же его самый взрослый студент не будет занят в такой сильнейшей по тем временам постановке. Кажется, Сережа Бондарчук сам для себя выбрал роль директора шахты (которую он потом взрывает) Андрея Валько. И, конечно, Мастер пошел ему навстречу.

Сначала "Молодая гвардия" стала нашим дипломным спектаклем. Фадеев приходил нас смотреть, понравились мы ему, и Сергей Аполлинариевич осуществил инсценировку романа на малой сцене Театра киноактера, в основном силами нашего курса. Всю зиму 1946/47 года играли мы "Молодую гвардию" при полном аншлаге. Успех был невероятный. Люди целыми сутками выстаивали за билетами. А из творческой интеллигенции кого только в зрительном зале не было! Писатели, композиторы, всенародно любимые артисты. Инна Макарова любит вспоминать, как Фаина Раневская плакала и как Михаил Светлов после спектакля вместо цветов преподнес ей пирожное, завернутое в бумажку; а мне больше всех запомнился Иван Семенович Козловский. Дважды приходил он на наш спектакль. Сидит в первом ряду, горло шерстяным шарфом замотано - в зале-то прохладно, ему бы поберечься, а он смотрит на нас и слезы вытирает...

А весной мы уехали на съемки в Краснодон. Бондарчук потрясающе играл Валько и в спектакле, и в фильме. Я знаю точно, как дорожил этой ролью Сергей Федорович. Дорожил всю жизнь и очень жалел, что из картины вырезана сцена казни, когда Валько и старого коммуниста Шульгу (его замечательно играл Александр Хвыля) фашисты живьем закапывают в землю, а они и погребенные продолжают петь "Интернационал". Бондарчук считал эту сцену одной из лучших в своей актерской жизни. Но по указанию сверху (вроде бы самому "отцу родному" не понравилось, как отображена в картине руководящая роль коммунистов) из фильма этот эпизод вырезали, как вырезали еще несколько эпизодов, в центре которых Валько, и образ этот оказался не то чтобы проходным, но не слишком значительным. Обидно. Не повезло тогда нашему звездному Сереже Бондарчуку. Мы, сыгравшие главных молодогвардейцев: Владимир Иванов (Олег Кошевой), Инна Макарова (Люба Шевцова), Нонна Мордюкова (Ульяна Громова), Сергей Гурзо (Сергей Тюленин) и я (Валя Борц) - в 1949 году получили Сталинские премии. (Мне вручал премию Александр Александрович Фадеев.) Для нас, начинающих актеров, это был успех фантастический! Все центральные газеты посвятили передовицы нашей картине, ведь "Молодая гвардия" вышла на экраны тиражом в полторы тысячи копий и одновременно демонстрировалась во всех крупных городах Советского Союза! Сейчас такое даже представить невозможно, а тогда - страна еще в руинах, досыта мало кто наедался, а жизнь в кинематографе кипит, и к нему приковано внимание измученного победившего народа. Нас - это не преувеличение и не бахвальство, так действительно было - обожала вся страна. Кроме того, звание лауреата Сталинской премии было как бы пропуском в более благополучную, более уверенную жизнь. А Бондарчука тогда не удостоили. Задержался наш Федя Зайцев на одной ступеньке. Помню, поженились они с Инной (что лично для меня явилось неожиданностью, никакого "романа" я между ними не замечала, может, потому, что сама была в "романе") и, перед тем как появиться на свет их дочке Наташе, пошли в Моссовет хлопотать о комнате (начинали они свою семейную жизнь в подвале). Инна, уже известная артистка, любимица публики, - просительница, впереди, а Сережа за ее спиной, его тогда еще никто не знал. Так что первое московское жилье для Бондарчука получила Инна Макарова.

Сергей Аполлинариевич очень заботился о Бондарчуке. Уговаривал Александра Столпера снимать его в роли Мересьева в фильме "Повесть о настоящем человеке". Сделали кинопробу, но, как известно, этого героя сыграл Павел Кадочников. Кстати, первая проба на Шевченко у Сергея тоже была неважная, но Герасимов упрашивал, убеждал Савченко, что лучше Бондарчука никто не сыграет. И правильно упрашивал: лучше бы никто не сыграл. И начался Сережин стремительный взлет. Но стартовал он с площадки Герасимова. Я вообще считаю, что он должен был Сергею Аполлинариевичу в пояс низко поклониться, чего, по-моему, в жизни так и не сделал. Более того, когда Бондарчук и Скобцева пришли преподавать во ВГИК, Сергей настоял на разделении постановочного факультета, деканом которого десятки лет являлся Герасимов, на режиссерский и актерский факультеты и сам стал заведовать кафедрой актерского мастерства. Может, в таком разделении и был свой резон, но по отношению к Мастеру поступил он, по-моему, неблагородно. Тогда между Учителем и Учеником большая кошка пробежала...

Вообще, по натуре Бондарчук человек исключительно упорный. Тамара Федоровна Макарова говорила: "Упрямый в достижении цели"; я бы добавила: упрямый хохол, только не с раздражительной, а с добродушной интонацией, с симпатией. На съемках в Краснодоне мы получали (как и вся страна) рабочие карточки. 1946 год, на беду, оказался неурожайным, и в начале лета сорок седьмого даже на Украине было очень голодно. На карточки получали хлеб - три четверти буханки - и шли продавать на рынок. Мы быстро сторгуемся рублей за тридцать - и бегом купить молока или овощей; а Сережа хоть весь день будет стоять, но продаст свой хлеб не дешевле чем за сорок. Знал он цену хлебу, да и вообще цену всякому труду. И сам был большой труженик. А еще - талантище и личность, конечно же, поразительная.

Однако далеко не все признавали его огромный талант. Завистники (а их было пруд пруди) злобно зубами скрипели. Помню, на приеме в честь деятелей кинематографии в Кремле кто-то из крупных мосфильмовских начальников мне говорит: "Ну, Бондарчук совсем обнаглел: не только собирается ставить "Судьбу человека", но и сам хочет главную роль сыграть!" Руководство "Мосфильма" было категорически против, никак не хотело его запускать с этой картиной. Но Сергей не сдавался, до ЦК партии дошел и добился. А уж после "Судьбы человека" он на такую высокую ступень поднялся, что никаким злопыхателям до него не дотянуться было...

Хотя мне, признаться, из его фильмов на военную тему ближе "Они сражались за Родину"; потрясающий там по юмору, по народности актерский дуэт - Василий Шукшин и Георгий Бурков. Думаю, создавая эту пару неунывающих "тертых калачей", Сережа Бондарчук воспел великую солдатскую дружбу. Ведь во многом именно такая дружба и сделала несокрушимой нашу Советскую Армию.

Может, я к Сергею слишком придирчива, но его Пьера я не принимаю. У Толстого Пьеру 23 года! А не сорок с хвостиком, как во время работы над "Войной и миром" было Бондарчуку. Да и его Отелло не произвел на меня никакого особенного впечатления.

А ведь я тоже немножко снималась в "Отелло". У меня была маленькая роль Бианки, возлюбленной Кассио. Очень красивый, помнится, был сшит на меня костюм, сыграла я одну сцену, Сергей Иосифович Юткевич посмотрел материал: Дездемона - Ира Скобцева - беленькая, я - беленькая; и решил, наверное, что многовато ярких блондинок для средневековой Венеции. Так и не состоялось мое участие в той картине. Но я тогда ни минутки не горевала, потому что тут же получила интересную, большую роль в детективе "Дело № 306". Съемки этих двух фильмов шли параллельно, мы встречались на студии чуть ли не каждый день. Любовь Сережи и Иры разгоралась на моих глазах, удивительная эта была любовь, какая-то неземная и очень красивая. А рядом бегает еще один безумно влюбленный в Ирочку Скобцеву - мой шестилетний сынишка Гена; оставить дома его не с кем, вот и приходилось брать с собой на работу. Однажды Сергей нарвал на мосфильмовской клумбе для Иры букет. Вечером рассказываю об этом мужу, ну и мы вполголоса между собой: мол, наверное, дело к свадьбе, Бондарчук с Ирой скоро поженятся. Вдруг рев на весь дом, Геночка наш, оказывается, не спит, выбегает к нам в одной рубашонке и заливается слезами: "Как Бондарчук?! Я буду на ней жениться! Ведь она больше не станет расти, а я же вырасту! А-а! Если б я знал, что на той клумбе можно рвать цветы, я б ей еще больше букет подарил!" Так что в моем доме в тот момент тоже страсти кипели не хуже шекспировских.

Мне кажется, и тут в который раз (!) улыбнулась Сереже подаренная ему свыше звездочка. Человек он сложный, замкнутый, думаю, Ирине с ним было непросто. Но прожили они сорок лет в любви и согласии. Конечно же, Ира - самый его надежный, самый преданный, самый прекрасный дружочек.

Из картин Сергея Федоровича Бондарчука я больше всех люблю, как ни странно, "Степь". "Как ни странно" - потому что эта его картина совсем не титулованная, и той помпы, что сопровождала выход его других фильмов на экраны, "Степь" не получила. А я помню, как мы с мужем смотрели ее на премьере в Доме кино. Мой муж - виднейший оператор-постановщик Вячеслав Шумский, снявший и "Дом, в котором я живу", и "Доживем до понедельника", и "Преступление и наказание", и "А зори здесь тихие", и "Белый Бим Черное ухо", и еще более десятка хороших, известных фильмов, то есть такой профессионал, которого, кажется, уже ничем не удивишь, - на этом просмотре зачарованно смотрел на экран и восхищался изобразительным решением фильма "Степь". "Какая сила, какая красота, сколько Сережиной души, любви к родному краю, мастерства в каждом кадре!" - шептал мне на ухо мой Слава (тот самый Слава, из-за которого я и схлопотала трояк на экзамене по мастерству актера).

"Муж в жизни у тебя будет один", - нагадал мне в далекой юности Глеб Романов. Так и есть - скоро 60 лет, как мы вместе. Сын наш Гена стал режиссером, сам уже давно отец. Не знаю, может, и сохранил он где-то в укромном уголочке души свою детскую любовь...

...И еще одно предсказание Глеба. В последнее время я частенько о нем думаю и уношусь памятью в тот послевоенный год, в наш плохо отапливаемый, обшарпанный институтский спортивный зал, где мы, будущие артисты, полушутя-полусерьезно играли в хиромантию и дружно разглядывали звезду на ладони у Сережи Бондарчука. Я с надеждой, а вдруг и у меня найдется хоть крохотная звездочка, протягиваю нашему новоявленному прорицателю руку, а он мне говорит: "Ты умрешь не своей смертью". Да... Вот уже два года, как я незрячая, совсем ничего не вижу. Но не сдаюсь, держусь что есть мочи. Стараюсь быть в курсе всех событий. Даю интервью, публично делюсь воспоминаниями, размышляю о нынешнем нашем житье-бытье. Корреспонденты даже из других городов звонят. Ну и, конечно, родные, близкие друзья не оставляют своим вниманием. Порой услышу в телефонной трубке и звонкие нотки Инны Макаровой, и мягкий тембр Иры Скобцевой, поддерживают меня добрым словом девочки мои дорогие...

Составитель О. Палатникова

Библиотека » Сергей Бондарчук в воспоминаниях современников