Привет, дуралеи! Ностальгическая комедия

Интервью Ю. Гирба с Э.Рязановым

Картина все-таки о любви

- Вы не снимали четыре года. Почему вы выбрали этот сценарий для новой работы?

- Началось с того, что я прочитал заявку Алексея Тима, которая мне показалась симпатичной, милой. Я познакомился с другими его сценариями и понял, что, несмотря на разницу в возрасте, мы как бы из одного профсоюза, я имею в виду - творчески, политически и т.д.

Так я ему предложил совместно написать сценарий по этой заявке, победивши и в конкурсе "Зеркало". От заявки почти ничего не осталось, только, пожалуй, две ситуации. Мы перепахали сюжет очень сильно, работали дружно. После того как был готов первый вариант, мы сделали еще четыре, когда сценарий "лучшел" от раза к разу, надеюсь, У меня ощущение, что у нас зритель объелся заграничными картинами, сделанными зачастую по двум - трем клише. Сейчас возникла тяга к отечественному кинематографу. Это видно по сводкам продажи видеокассет и по зрительским заявкам, по программам телевидения. Сейчас стали значительно больше показывать наших картин - и старых и новых. Мне кажется, у зрителя крепнет желание увидеть что-то доброе, милое, про нормальных людей, не про убийц. И в этом смысле на нашу картину не будет истрачено ни одного литра красной краски, изображающей кровь. Нет, один выстрел у нас есть, и тот случайный и не опасный.

Вообще я люблю снимать фильмы о "маленьких людях", о добрых, чудаковатых, странноватых, и эта картина продолжает то, что я делал во многих своих фильмах - и в "Берегись автомобиля", и в "Иронии судьбы", и в "Служебном романе" и т.д.

- Возникает вопрос по поводу исполнителя главной роли - Вячеслава Полунина. На первый взгляд, это довольно неожиданный выбор, хотя он кажется и любопытным, и справедливым. Почему вы решили, что нынешнего представителя "маленьких людей" должен играть клоун?

- Этот сценарий - очень сложная вещь для постановки. Кажется, что он реалистический, но это не совсем так. У меня была аналогия - я очень долго мучился с выбором артиста в "Берегись автомобиля", потому что там должен был быть человек странный, чтоб зритель поверил, что он может бескорыстно заниматься такой жуткой, опасной деятельностью - угонять машины, продавать их, а деньги переводить в детские дома ничего себе не оставляя, кроме командировочных. Понимаете, должна была быть странность в характере. И когда мы остановились на Смоктуновском то главное было найдено, а дальше уже все было делом "техники".

Здесь персонаж немножко другой, но тоже чудаковатый, он с легкими с милыми "тараканами" в башке, и поэтому мысль о Полунине пришла сразу. Но я его никогда не видел в лицо. Я смотрел на карточку - вроде лысоват вроде староват, тем не менее, эта мысль свербила, свербила, свербила.

Тем временем мы искали другие кандидатуры, у нас был разговор про Олега Меньшикова. Меньшикову сценарий понравился, потом у него возникли какие-то сложности, другие планы.

Я позвонил Полунину в Лондон, он оказался именно три дня свободен - на эти три дня - причем это было восьмое, девятое, десятое марта - мы его вызвали, я репетировал с Друбич и с ним дома. Потом мы сняли пробу и он улетел в Лондон, оттуда в Японию, потом в Колумбию и т.д. Он как клоун востребован во всем мире, кроме нашей страны.

В пробах были какие-то огрехи, какие-то натяжки, но было главное - я этому человеку безоговорочно верил. Он был смешон, странен, обаятелен очарователен, я бы сказал. Ну а дальше, когда он приехал, мы уже стали работать над гримом, чтобы привести его в некое соответствие, поскольку картина все-таки о любви.

- Партнершей Полунина будет новая для вас артистка Татьяна Друбич. Она будет играть возлюбленную Каблукова - девушку Ксению -"синий чулок"?

- Я ее знал, мы были знакомы, но когда она пришла к нам в группу, я понял, что эта роль как бы написана на нее. Ей не надо заниматься тем, что называется перевоплощением. Ей надо просто сыграть. Она и по возрасту, и по своей субтильности, по своей милоте, по своей внутренней интеллигентности очень подходит на эту роль.

- А вы будете играть в этом фильме?

- Да, но очень маленький эпизод. Там, где директор книжного магазина увольняет Друбич. Поскольку ее героиня очень близорука, слепая почти, то она обсчитывает в основном себя, но иногда и клиента, директор не выдерживает. Директора играть буду я. Но это так просто, баловство.

- Когда намечен выпуск картины?

- Не знаю. Тут все будет упираться в финансирование - хватит ли денег. Денег мало... Мы должны в середине июля кончить съемки. Причем они немножко затянуты, потому что у нас Полунин почти на весь июнь выпадает - он занят на гастролях в Лондоне. Но это было договорено раньше, чем мы возникли.

- Срок окончания съемок - середина июля - не связан с политическими обстоятельствами?

- У кого?.. Картины нашей? Она никакого отношения не имеет ни к выборам, ни к политике. Она просто комедия о любви, но действие, скажем, в "Иронии судьбы" происходило в застойное время, а сейчас действие происходит в наше, когда всякие выборы... Это находит какое-то отражение, но это гарнир. Это "гарнир", это среда, это фон. А если говорить гастрономически, то котлета - это любовь. Картина - про это.

- В коммунальной квартире, где вы сегодня снимаете, очень выразительный постсоветский интерьер. Работал ли здесь художник или она осталась нетронутой после ухода жильцов?

- Эта квартира в том состоянии, в котором ее оставили жильцы. Ей предстоит ремонт, но его будет делать ее хозяин, а мы пока здесь снимаем. В этом объекте мало съемочных дней, потому что это квартира, которую купила героиня Татьяны Догилевой, бывшая жена Каблукова, показывается нам мимоходом. Она, как говорится, "расширяется". Вот та дверь, там Догилева "живет". Но там квартира-то очень хорошая.

- Уже отремонтированная новыми русскими? А вы намечаете едкую сатиру на них в своем фильме?

- Нет-нет-нет. Нет, ну зачем? Меня не интересуют новые русские, это их проблемы... С моей точки зрения, пора им уже для страны, для искусства и для народа что-то делать, не только для себя.

- Слово "дуралеи" в названии картины - не обидное?

- "Дуралеи" - вообще-то ласковое слово. Женщина может сказать так любимому человеку. Не знаю, останется ли это название. Ближе к делу посмотрим. Может, назовем "Дуралей на крыше" или еще как-нибудь.

Интервью Ю. Гирба с Алексеем Тимм

Это современная чистая сказка

- Это не первый фильм-комедия, снятый по вашему сценарию?

- Это не первая комедия, это уже, может быть, десятая по счету. Но, к сожалению, фильмы никто не видит, они выходят очень скомканно, финансы не сказываются на качестве. Есть, правда, несколько хороших комедий - "Меняла", фильм Георгия Шенгелия, даже получил приз "Чаплиновскую трость" в Швейцарии и т.д.

- Что вы думаете о конкурсе "Зеркало", лауреатом которого вы стали дважды?

- Конкурс - это единственная, во всяком случае, одна из последних возможностей сейчас, в сегодняшних условиях существовать тем, для кого драматургия кино - это единственная профессия, не связанная ни с какими иными приработками. Это вопрос выживания. Заявка на эту картину была написана мною одним, а Эльдар Александрович сразу сказал: "У вас очень чувствуется свой взгляд на вещи, так что вы, может быть, будете сами писать комедию?" На что я резонно сказал: "У меня своих комедий вагон и тележка. И мне будет интересно работать с вами". Все-таки я знаю творчество Рязанова с детских лет и, как все мы, рос вместе с его комедиями.

Процесс шел параллельно - конкурс и наши отношения с Эльдаром Александровичем.

Дважды я приезжал к нему на Валдай, мы собирали грибы, а в свободное от сбора грибов время сочиняли это все хозяйство. Так что я получил истинное удовольствие, ближе познакомившись с мэтром нашего кинематографа, а во-вторых, почувствовал, что это живое дело. А живого дела сейчас нашим киношникам не хватает.

Спасибо, что этот конкурс был начат и доведен до конца - косвенно он нас свел с режиссером.

- Расскажите, пожалуйста, о том, какие изменения произошли с образом главного героя в процессе работы над сценарием.

- Первоначально это был люмпенизированный тип. У меня есть такие друзья, филологи и кандидаты наук, они занимаются чем угодно или ничем не занимаются, медленно скатываются. Так и было в заявке - "принадлежит к поколению, которое бурно приветствовало перестройку, но не вписалось ни в какие ветры перемен", - такой был образ. Но тут режиссер сказал: "Я исчерпал свой лимит люмпенов в фильме "Небеса обетованные", и я люблю учителей, врачей и т.д.". То есть мы облагородили всех героев и значительно усложнили историю. Если первоначальный замысел был очень локален, прост - такой настроенческий фильм, то сейчас это превратилось в сценарий полифонической комедии с несколькими параллельными линиями, с усложненными характерами и взаимоотношениями. Тем более, когда возникла кандидатура Полунина, это все заиграло по-новому. Мне кажется, это интуитивное открытие Эльдара Александровича, то, что выбор пал на этого мима, клоуна. Потому что история, если ее экранизировать всерьез, вряд ли получится... А фильм решено делать не совсем всерьез. Там камертоном появилась такая фигура НЕЧТО, которая возникает и говорит: "Вы - дурачье! Потому что мир - прекрасен!" Вот этот камертон нереальности, сказочности очень важен, и это вписывается в тот образ, который будет делать Полунин, потому что это все... клоунада, наверное, слишком сильно сказано, а все-таки чуть-чуть с иронией, чуть сказка. Сказка современная, чистая, чего тоже не хватает в бесконечных потоках крови.

Если вы посмотрите в глаза Полунина, вы всё поймете - это тоже камертон фильма.

- Что вы скажете по поводу выбора на главную женскую роль Татьяны Друбич?

- Это такой тонкий момент. Для актрисы, наверное, будет оскорбительно узнать, но сначала предполагали снимать Ирен Жакоб, а потом мы решили: "Зачем нам заграничная Ирен Жакоб, когда у нас есть своя прекрасная безработная Таня Друбич?" Мы, во всяком случае я, вырос с ее образами из соловьевских фильмов. У нее такой милый, приятный образ. Дай Бог, чтобы она понравилась!

Интервью Ю. Гирба с В. Полуниным

Любовь освобождает

- Как вы относитесь к выбору Эльдара Александровича и с какими чувствами вы начинаете работать в этой картине?

- Столько тут всего сразу так в один клубочек собралось! Конечно, я всегда мечтал сниматься в кино, потому что мои идеалы, типа Чаплина, - они все на экране. Я раньше не снимался чаще всего потому, что то, что мне предлагали, не совпадало с тем, чего я хочу. Это была главная проблема. Я не ожидал такого варианта совпадений, как сейчас, то есть я думал, что это невозможно. Но сам готовился к тому, чтобы сниматься в кино и снимать кино. Я последние лет десять изучаю кино очень основательно. У меня дома коллекция кино комического, я знаю наизусть все сцены, принципы и так далее. Но я считаю, что я еще не готов, нужно еще какое-то время, чтобы я был готов. А тут вдруг неожиданно, до того, как я стал готов, Эльдар Александрович сказал: "Хочешь попробовать у меня?" Естественно, я ему сказал, что даже если есть один процент, что я подойду, я тут же приеду, попробую. Я не рассчитывал совершенно, это было нереально. Во-первых, это все-таки далеко: то, что я делаю, - и то, что он, потому что это разговорное кино, а я вообще не разговариваю. Для меня это огромный континент, который я сейчас только изучаю, хочу понять, как пользоваться словом и т.д. А с другой стороны, мы совершенно совпадаем, один в один, - то, что он делает, и то, что я, - это трагикомедия. То, что он делает в кино, - идеально, я обожаю все его фильмы, все книги знаю до каждой странички. Его линия в кино, где трагическое и смешное, все, сливаясь в единый сплав, обрушивается на персонажей, которые недотепы недоделанные, то есть неполучившиеся люди, и они оказываются вдруг счастливыми, это очень близко мне. Поэтому, с одной стороны, я полностью понимаю, что не совпадаю по технике, а с другой стороны, это чуть ли не единственный режиссер, у которого я очень хотел бы сниматься.

- Что вы думаете о своем герое - Каблукове? Насколько комическое и трагическое в его жизни "сливаются в единый сплав"?

- Такие люди всегда современны, - им все равно, что вокруг происходит. Что бы вокруг ни происходило, они остаются тем, что они являют собой, всегда остаются такими, какие они есть, и их сбить с этого практически невозможно. Как бы соблазнительна и как бы страшна ни казалась реальность вокруг, они держатся своего. Мне он близок, как китоновский герой, - вокруг величины огромные мира, все эпохальное, и рядом мечется такая крошечная фигурка. Назвать их "фанатиками" неправильно, но у них есть некая точка отсчета, точка опоры, и они от нее не отходят никогда. Считается, что они полностью неудачники, ничего в жизни не смыслят, не понимают, не умеют приспособиться к ней, но почему-то оказывается, что они крепче других держатся за эту жизнь. Потому что они за главное держатся.

- В этом фильме режиссера Рязанова, как и во многих других, очень важна тема любви.

- Да, получается, что герои картины находятся, как в ожидании Годо, любви. Потому что она их освобождает, раскрывает. Когда появилась девушка Ксения, в которую влюбился Каблуков (он до этого совсем тихий был), - и у него вдруг проявились сила, воля, настойчивость и упорство; он лезет куда-то, черт-те куда. То есть делает то, что ему не свойственно. Оказывается, в человеке все есть, просто, чтобы это проявилось, необходимо понимать - ради чего. Очень важная вещь - судьба другого человека, и когда он о ней задумался, для него это было как сильный взрыв.

- Эльдар Александрович сказал, что вы уже репетировали с Друбич. Какие впечатления у вас от совместной работы с этой киноактрисой?

- Эти вещи я не могу еще анализировать, потому что я не театральный человек. В театре клоунады вещи и приобретают символический оттенок каждую секунду. Каждый поворот, каждый взгляд клоуна - это как символ его внутренней позиции. Когда он опускает руки, это значит, что он полностью потерял веру в жизнь, или когда он устремляет взгляд вдаль - это значит, что он прощается навсегда. Каждая деталь жизни клоуна превращается в эпохальную. А здесь необходимо в десятках мелких деталей донести состояние, психологию, - совсем другой узор вышиваешь.

И поэтому встреча с главной героиней, - а на пробе именно эту сцену и репетировали, - для моего героя была очень важна. Как-то сразу легко и естественно мы встретились и заговорили, и все наши слова, которые нам написал автор, так естественно пошли из нас... Я думаю, что во многом удача той совместной работы с Друбич повлияла на то, что я снимаюсь-таки в этом фильме. Сцена настолько естественна оказалась для меня и для нее, нам так легко было вместе, что возникли и паузы, и ритмы, и какие-то вещи, кроме слов. Я волновался, когда ехал на пробы, а мне говорили: "Ты не бойся. Если он вызывает, он уже знает, кто будет играть". Он, наверно, раньше нас, раньше нашей первой встречи уже просчитал, что должны были между нами возникнуть эти токи, и все оказалось очень точным.

- А вы не боитесь съемок многочисленных эпизодов на крышах?

- Мы вчера уже пробовали один такой эпизод. Я боюсь. Друбич боится собак, я боюсь крыши, не знаю, как мы будем это все делать. Кстати, герой, по сценарию, тоже боится крыши. Он же на нее и лезет, потому что он ее боится, он хочет преодолеть эту свою боязнь. Наверно, это даже поможет - моя боязнь. На всякий случай я посмотрел, как такие сцены снимали у Гарольда Ллойда, помните, знаменитая сцена с часами. Я специально достал архивный материал, где заснято, как все снималось, как строились конструкции, я достал книги, где есть фотографии во время съемок, всё привез Рязанову.

- Что вы думаете об актуальности этого сценария?

- С точки зрения политики меня это мало волнует. Я всегда считаю, что все происходит не на уровне политиков, а происходит на уровне готовой ситуации, которая только выявляется через каких-то лидеров. Я к политике отношусь плохо. Никогда не интересуюсь ею, для меня это вторая реальность, которую я не понимаю.

1996

Статьи »