Спектакль "Идиот". Национальный театр в Белграде

По роману Ф.М. Достоевского

Национальный театр в Белграде

Премьера спектакля состоялась 22 ноября 1995 г.

Инсценировка и постановка - Стево Жигон

"Пройдите мимо нас и простите нам наше счастье", - эта фраза из спектакля "Идиот", которую Небойша Дугалич произносит с тревожным спокойствием и болезненно чистой совестью, является, может быть, самым сильным сигналом, обращённым к человечности. Ибо перед лицом тех, кого нет или кто, как молодой Ипполит, будет исключён из жизненного круга, любое счастье должно задаваться вопросом о своей правильности. С бременем этой огромной творческой и человеческой ответственности Небойша Дугалич оживляет князя Мышкина, делает возможной его утопическую чистоту, чтобы растоптать зло, безнравственность и ложные чувства. Дугалич добивается этого силой своей хрупкости. В противоположность властной и пьянящей утончённости Дугалича, бушует и рокочет Рогожин в исполнении Тихомира Арсича, Рогожин с головой, кипящей от страсти, которая не имеет ни моральных, ни временных пределов, которая переполнена эмоциями. Этот мощный Рогожин Тихомира Арсича, возможно главный виновник произведения, становится парадигмой ускоренного мужского времени, когда внезапно появившееся богатство и сила забирают любовь. О таком Рогожине, наверное, и мечтал Достоевский.

Как воплощение мужских фантазий и женских кошмаров, Ивана Жигон с самого начала, даже не присутствуя на сцене, всю энергию спектакля держит под угрозой ненастья и урагана, исходящих от Настасьи Филипповны. Но из неосознанной мести и отчаяния, оттого, что, принадлежа всякому, она остаётся ничьей, она подогревает надежды окружающих её мужчин. Угадывая жанр печали Настасьи Филипповны, Ивана Жигон в своей игре использует и отрицание Коштаны, и озорство Элизы Дулитл. Её абсолютная сценичность и женственное превосходство, с которыми она существует в произведении Достоевского, оставляют за Иваной Жигон право показать ещё многие умения. Ведь она наверняка ещё долго будет желанной Настасьей Филипповной.

Актёрский ансамбль под точным руководством Стево Жигона, впечатляющая сценография Бориса Максимовича, музыка Петра Антоновича, костюмы Божаны Йованович - всё это способствовало монументальному характеру спектакля.

Как бы то ни было, Стево Жигон всё ещё остаётся мастером режиссуры.

Бранка Крилович, Новости ТВ Белград

НАСТОЯЩИЙ ДОСТОЕВСКИЙ

Стево Жигону удалось донести до нас настоящую проблематику этого романа, типичную атмосферу и аромат русской среды. В сжатой сценической формуле он развил весь антагонистический диапазон персонажей, субъективных страданий, психологических, моральных и общественных проблем, иногда только пунктирно обозначив, стилизуя, весь тот внутренний кошмар, который характерен для Достоевского.

В краткой статье невозможно отметить все успешные актёрские работы. Князь Мышкин в исполнении Небойши Дугалича надолго запомнится как олицетворение той "надреальной" и "надчеловеческой" душевности и доброты Достоевского, ради которой стоит жить. Аглая в исполнении Даниелы Кузманович достоверно превращается из капризной девочки в девушку, созревшую для восприятия настоящих ценностей. Рогожин в подчёркнуто экспрессивном исполнении Тихомира Арсича привносит в грубую поэтику любовной зачарованности русского оттенка и мировую болезненность. Настасья Филипповна в исполнении Иваны Жигон царствовала в продолжение всего спектакля, даже не присутствуя на сцене. Её волшебное появление, тонкая превосходная игра со злом, испорченностью и лицемерием общественной элиты, проявляющаяся не только в интонациях, но и в динамике жестов; жажда чистоты и самобичующий мазохизм; небесная дева и блудница, презирающая себя; целомудренная обольстительница и неподкупная наложница - всё это у Иваны Жигон пронизано такой пушкинской поэтичностью, что Рогожин по праву называет героиню своей королевой.

Зоран Глушчевич

***

Многие режиссёры ставили этот великий роман Достоевского, но, наверное, ни у кого не было столько настойчивости, страсти, субъективизма, упорства и веры, как это показал в ранних и этой новой постановке Стево Жигон! Во всяком случае, этот спектакль сделан амбициозно, на подъёме, где-то на границе классического и современного стиля, с позиции субъективного самосознания. Композиция спектакля не похожа на то, что делают другие отечественные режиссёры.

Ивана Жигон - не условная, а убедительная Настасья Филипповна. Красивая, бледная, в богатых костюмах Божаны Йованович, она постоянно в движении, полная внутренних страстей. Её реакции невозможно предугадать, в них много упрямства, потребности к самоунижению, сдержанного страдания, прорывающегося через странные мелодии и постоянно сеющего вокруг трагические предчувствия. Актриса глубоко проживает всё это, при этом противоречия примиряются, и до самого рокового конца происходит формирование персонажа. Иногда актрисе достаточно понизить тон или сделать резкое движение, чтобы всё вокруг себя разрушить или изменить. Это придаёт игре зрелость, а выражению - утончённость современных ценностей!

Рогожин, понявший, что невозможно любить Настасью Филипповну, и убивший её, погасив в себе страсти и оцепенев над её телом, вдохновил Тихомира Арсича на создание сложнейшей на сегодняшний день актёрской интерпретации этого образа. В нём была бесконечная сила, от хорошего настроения он вдруг переходил к резким жестам и возбуждённому состоянию, что подтверждает его больший актёрский потенциал. Поэтому его Рогожин - впечатляющий, содержательный и богатый образ.

Молодой Небойша Дугалич играет сложную роль Мышкина с полным осознанием и чувством.

Жигон в весьма эффектных декорациях Бориса Максимовича, с помощью стилистически безукоризненных костюмов Божаны Йованович, хотел через постоянное движение и кипение страстей показать, что реальность превосходит отдельно взятых людей, их правду и судьбы, и суровыми знаками рушит всё вокруг себя. Финальная сцена, свободная по композиции и отличающаяся от самого романа, придаёт спектаклю полную достоверность.

II Международный Театральный Форум Золотой Витязь"...