Стево Жигон. "Монолог о театре". Сценическая речь

Я никогда не смогу понять, почему в академиях наук и искусств нет ни театрального, ни кинематографического отделений. Существуют литературные отделения, членами которых являются писатели и теоретики литературы. Эти последние не учат студентов литературного отделения иметь свои суждения о писателях, а в основном заставляют их заучивать наизусть то, что они записали о писателях и литературе в своих конспектах на лекциях. По этой логике можно было бы сказать, что литература существует только благодаря тем, кто о ней пишет. Художественная литература, таким образом, становится тем, что о ней сказали мудрые головы литературных теоретиков. Нет чтобы у будущих толкователей художественной литературы развивать личное отношение к определенному писателю и его произведениям, нет чтобы дать им возможность находить в книгах новое содержание, вместо этого студентов заставляют повторять то, что об этих писателях уже сказали "признанные толкователи".

Художественная литература, таким образом, поселяется на библиотечных полках, а студенты записывают лекции и учат их наизусть. Существует между тем и живая теория литературы. Ее нет в конспектах, по которым сдают экзамены, она существует на сценах, и сотни тысяч людей ежедневно на протяжении десятков и сотен лет изучают ее, посещая театральные представления.

О Шекспире, например, написаны тысячи аналитических трудов. Эти труды в основном читают только специалисты. Между тем Шекспир столетиями живет в спектаклях на разных языках, в которых неизбежно пытались найти новое прочтение, живет среди людей, посещающих эти спектакли. Литературный теоретик рассматривает гениальные произведения Шекспира как написанные для чтения, а не для постановки на сцене, но для актера сцена прежде всего.

Спрашивается, что труднее и что полезнее - толковать Шекспира как литературный текст или как клокочущий стих, произнесенный со сцены. Знают ли теоретики литературы разницу между словами прочитанными и произнесенными? Задавались ли они когда-нибудь вопросом, почему столько писателей - современников Шекспира давно забыто, а Шекспир живет?

Кто вершит этот немилосердный отбор среди писателей? Почему забыты писатели, столь же популярные в его время, как и он сам?

Совсем не случайно, что из литературных творений прошлого до наших дней дошли и остались главным образом как раз драматические произведения, то есть произведения, написанные для сцены, или эпопеи, романы и рассказы, выбранные театром для своих постановок. Театр, а в последнее время и кино, и телевидение объективнее всего оценивают пригодность художественной литературы. Без театра не было бы Шекспира. Не было бы ни Расина, ни Корнеля, не говоря уже о греческих трагедиях и комедиях и их римских версиях. Если бы мы слушали некоторых наших мудрецов, у нас не было бы ни Нушича, ни Диса, ни Джуре, ни Лазе... Они с нами благодаря театру.

Трудно найти человека, который мог бы доказать, что, например, "Родолюбцы" Стерии в нашем культурном сознании были бы тем, чем сейчас являются, если бы они не были сотни раз истолкованы в сотнях спектаклей, которые в течение многих лет смотрели тысячи и тысячи людей. Если бы не было этих спектаклей и этих зрителей, "Родолюбцы" так и остались бы литературно-историческим свидетельством. Благодаря театру они стали важной составной частью нашего культурного сознания. Думаю даже, что спустя столько лет трудно определить, чьи заслуги больше - Стерии или многочисленных театральных коллективов. Наше литературное наследие сохранилось благодаря прежде всего театру, актерам и режиссерам, сценографам, костюмерам и другим людям театра. Так же и произведения Аци Поповича, Любомира Симовича и остальных сохранят для потомков те самые коллективы, которые сумеют оценить, что вечно, а что преходяще. Сколько раз случалось, что драматические произведения теоретики литературы, сидящие в Академии, приговаривали к смерти, а театр сохранял и обеспечивал им вечную жизнь. Даже и Дис, и многие наши знаменитые поэты не стали бы тем, что они есть, если бы их стихи так настойчиво, вдохновенно и разнообразно не декламировали наши драматические актеры.

Когда в Библии говорится, что "в начале было Слово", не имеется в виду слово написанное, но слово произнесенное. Произнесенное слово - самое большое достижение гомо сапиенса. Голосовые связки - это тот орган, который человека в его эволюции больше всего отдалил от человека-животного. Написанное слово пришло лишь потом и сразу же стало фальсифицировать истину. Нам значительно труднее произнести ложь перед людьми, чем ту же самую ложь написать в тишине рабочего кабинета. Сколько раз случалось, что власти разрешали печатать какую-то книгу, даже присуждали премию, а театральную постановку, созданную на основе этой прославленной книги, запрещали по политическим или каким-либо другим мотивам. Любой человек искусства знает, что убеждением можно добиться большего, чем перепиской. Потому-то и политические деятели наиболее важные проблемы пытаются решить путем переговоров, договоров, разговоров с глазу на глаз. Слово "парламент" произошло от французского "parlier" (говорить).

Между тем слово, произнесенное на сцене, превращенное в реплики, диалоги, диспуты, дебаты, споры, монологи и даже в тишину, не является только "вербальной категорией". На сцене (и в кино) оно становится частью поведения человека. Оно становится причиной и следствием, ощущением, свидетельством характера и судьбы персонажа, который это слово произносит, оно становится острым и убийственным орудием в борьбе идей, становится нежным любовным анданте или сиктави фуриозо ненависти, становится мелодией, становится музыкой. Слово, напечатанное в книге, - это только повод для настоящего слова, для слова произнесенного, спетого, оно является вдохновением для пения, для претворения в мелодию самых сложных чувств. В устах актера и певца слово перестает быть только грамматическим и логическим понятием. Оно становится мелодическим выражением всех нюансов человеческих эмоций, от самого глубокого отчаяния до шепчущего от восторга счастья.

Сценическая речь - высший облик человеческой речи. Сценическая речь обычную человеческую речь превращает в искусство. Актер может облагородить сценическую речь различными красками, может менять ее ритм и находить ее скрытую логику. Сценическая речь превращает обычный человеческий язык в средство художественного выражения. Если речь - высшее достижение человека, то сценическая речь - наивысшее: в некотором смысле она - самая большая и самая полезная победа человека над природой.

Я написал это, может быть, несколько пристрастное введение потому, что, ставя "Чайку" Чехова в Народном театре в Белграде, часто спрашивал себя, мог бы Чехов обновить театральное драматическое искусство, потрясти его до основания и открыть ему новые невиданные возможности выражения, если бы не было Станиславского, который искусство сценической речи поместил в сверкающий экипаж всеобъемлющего театрального действия. До него сценическая речь была понятием отвлеченным, как искусство для искусства. Станиславский в своем МХАТе искусство сценической речи поставил в один ряд с остальными искусствами, которыми должен владеть актер. Так речь стала одним из главных элементов актерского искусства. Так драматическая литература и поэзия стали самым жизненно важным элементом художественной литературы.

Библиотека » Стево Жигон. "Монолог о театре"