Золотая коллекция русского кино Смотрите сегодня: "31 июня"

Степан Шкурат. Творческая биография

В историю советской кинематографии имя Степана Иосифовича Шкурата, заслуженного артиста РСФСР, вошло вместе с образами крестьянина Опанаса Трубенко в фильме "Земля", казака Потапова в "Чапаеве", таежника Худякова в "Аэрограде", Якима Недоли во "Всадниках". Его с большой охотой приглашали сниматься режиссеры А. Довженко, И. Кавалеридзе, братья Васильевы, И. Савченко, М. Донской, С. Долидзе, В. Корш-Саблин и многие другие.

"...Это было в 1918 году, - вспоминает старейший украинский скульптор и кинорежиссер И. Кавалеридзе. Я по своему проекту устанавливал памятник великому Кобзарю в г. Ромнах. Тут работало несколько каменщиков, которые сооружали постамент. Среди них я заприметил мужчину красивого телосложения, медленных, но каких-то разумных движений, с яркими, выразительными глазами. Но главное, что покорило меня в этом человеке, - был голос - глубокий и густой, сильный и многокрасочный. Это был Шкурат".

В те годы Кавалеридзе возглавлял в Ромнах народный театр. Там-то и началась актерская биография Шкурата.

Зрители с радостью узнавали на сцене своего земляка и когда он был в синих украинских шароварах ("Савва Чалый" И. Карпенко-Карого; "Гайдамаки" и "Невольник" Т. Шевченко; "Маруся Богуславка" Н. Старицкого), и когда на нем был средневековый камзол, лосины, высокие ботфорты и белоснежный парик на голове ("Разбойники" Ф. Шиллера; "Мирандолина" К. Гольдони).

Благодаря очень сильному и колоритному голосу Степан Иосифович с большим успехом выступал в оперных спектаклях: "Запорожец за Дунаем" (Карась), "Наталка-Полтавка" (Выборный).

Когда в 1921 году корифей украинской сцены П.К. Саксаганский приехал в Ромны на гастроли и услышал партию Карася в исполнении С. Шкурата, он сказал: "Карася играть не буду, я вчера слушал вашего Шкурата и поклонюсь ему в ноги", а именно эта роль была "коронной" ролью П. Саксаганского.

Кстати, много лет спустя И. Кавалеридзе, уже будучи известным кинорежиссером, экранизировал "Наталку-Полтавку" (1936) и "Запорожца за Дунаем" (1937). Миколу и Карася в этих фильмах с огромным успехом исполнил пятидесятидвухлетний Степан Иосифович Шкурат. Между прочим и до сих пор С. Шкурат вместе со своими сыновьями и дочерью поет в самодеятельном хоре клуба железнодорожников г. Ромны.

Кинодебют С. Шкурата состоялся в 1928 году и был удачным, хотя директор Одесской кинофабрики, бывший моряк, человек с крутым характером, встретил желание И. Кавалеридзе снимать его без особого энтузиазма:

- Зачем печника привез?.. У нас и своих хватает в Одессе... Нам актеры нужны...

Однако режиссер настоял на своем, и съемки фильма по поэме Т. Шевченко "Гайдамаки" начались. Режиссеру-дебютанту удалось создать в картине прекрасный актерский ансамбль из таких крупнейших мастеров украинской сцены, как И. Марьяненко, Д. Сердюк, Г. Борисоглебская. Напрасными оказались и сомнения директора кинофабрики - "печник" С. Шкурат прекрасно вписался в этот ансамбль. Созданный им образ крестьянина-свободолюбца был правдив и искренен.

Одним из первых по достоинству оценил актерское дарование Степана Иосифовича молодой режиссер Александр Довженко, который пригласил актера на одну из главных ролей - Опанаса Трубенко - в фильме "Земля" (1929). А. Довженко не пришлось тратить много времени на "введение актера в роль". Образ крестьянина-середняка, который прозрел и потянулся к новой жизни, С. Шкурат раскрывает через психологические детали, средствами, достойными профессиональных актеров.

Вот одна из сцен "Земли", наполненная высоким драматизмом, большим философским содержанием.

Во весь экран человек, телом своим заслоняющий двери в хату, с выражением тяжелого, непоправимого горя на лице. Это Опанас. Его сына Василя убил кулак. Перед ним, немного в стороне, стоит плюгавенький дедок в рясе, с крестом - местный священник. Он пришел к Опанасу. Ведь тут похороны... заработок... Долгая немая сцена.

В сосредоточенном лице Опанаса, в наклоне едва опущенной головы, в широко расставленных руках и в замершей обвислой, опечаленной фигуре "читается" разоблачительный приговор "всевышнему", произнесенный артистом:

- Нет бога, батюшка, нет... стало быть, абсолютно... - читаем мы надпись.

Более тридцати пяти лет прошло со времени создания фильма "Земля", но еще и сейчас в памяти всех, кто видел фильм, остался величавый кульминационный эпизод - похороны Василя.

Опанас - Шкурат идет за гробом и не сводит глаз с сына. Нет, он не плачет и даже, кажется, усмехается и шепчет какие-то слова, поворачивая иногда голову к людям, которые поют. Но в то же время он, рослый, широкоплечий и сильный, как-бы окаменел, безразличный ко всему, что происходит вокруг. И только глаза, живые, умные глаза выражают безысходную человеческую печаль - нет больше сына его Василя. Но постепенно Опанас пробуждается от оцепенения и вот уже вместе со всеми поет новые песни. Эмоциональность эпизода была достигнута максимальная. Игра С. Шкурата придавала эпизоду похорон трагико-оптимистический характер. Именно этого и добивался режиссер.

Исполнением роли Опанаса в фильме "Земля" С. Шкурат заявил о себе как об актере большого таланта и жизненной правды.

В первом звуковом фильме А. Довженко "Иван" (1932) о строителях Днепрогэса Степан Иосифович создал интересный сатирический образ прогульщика Степана Губы.

Вспомним, например, сцену, в которой Губа не решается подойти к "черной кассе" за деньгами. Это касса специально для лодырей,и получать в ней деньги - позор. Долго кружит Губа вокруг маленькой будочки-кассы. Подойдет поближе, отойдет, снова подойдет, даже как-то пританцовывая от своей нерешительности. Потом еще круг и еще... Воровато и боязливо бегают его глазки по сторонам - только бы его кто-нибудь не увидел. Шкурат создает образ в одно и то же время и условный, и глубоко реалистический.

Суть своего героя, типичные черты его характера С. Шкурат раскрывает путем обыгрывания деталей. Так, чтобы подчеркнуть беспечность и лень Степана, С. Шкурат на одной из репетиций взял в руку ромашку. Лежа на печке, он с безразличным, чудаковатым выражением лица забавляется цветком, крутит его возле носа. Довженко очень понравилась эта деталь. Он искренне смеялся и был доволен этой находкой артиста.

Худяков в фильме Довженко "Аэроград" (1935) второй и последний отрицательный образ, созданный С. Шкуратом на экране. Но он намного сложнее, драматичнее по самой своей природе, а значит и более труден для актерского воплощения, чем Степан Губа. Однако в этой роли актер еще раз проявил свой незаурядный талант. Внешние данные С. Шкурата как нельзя лучше дополняли внутренний склад Худякова - старожила тайги, обладающего большой физической силой и острым глазом.

Кулак Василий Худяков фанатически, как и другие его единомышленники, ненавидит большевиков, которые рубят тайгу, строят города и железные дороги, пашут землю тракторами. "Большевики пашут и поют", - рычит Худяков. Нелегко далось актеру это перевоплощение. Ведь С. Шкурат по природе добрый, спокойный, человечный, а Худяков - враг, лютый, хитрый, звероподобный.

Особенно ярко эти черты раскрываются актером в сцене убийства корейца-колхозника Ван Лина. Со звериной ненавистью бросается Худяков на свою жертву, повторяя все время: "Наконец ты мне попался!"... И в этом "наконец" чувствуется презрение и ненависть сибирского кулака к "инородцу"-колхознику.

Актер рисует Худякова несколькими скупыми, но предельно выразительными штрихами. Каким унылым должен быть внутренний мир изменника. Каким унылым и обреченным! Эта обреченность Худякова заметна с первых кадров фильма. Он нелюдим. Живет в тайге, в самом отдаленном ее уголке, молча содействует самураям, врет своему лучшему другу.

Роль Василия Худякова небольшая и немногословная. Но в ней С. Шкурат во всем правдив, вызывает у зрителей удивительно сильное ощущение всамделишности героя, заставляет забывать о том, что перед ними только киноэкран

Советский зритель в "Чапаеве" наряду с блестящей игрой актеров Б. Бабочкина (Чапаев), Ю. Блинова (Фурманов), Л. Кмита (Петька), И. Певцова (Бороздин), В. Мясниковой (Анка) навсегда запомнил С. Шкурата, создавшего яркий образ казака Потапова, судьба которого является одной из важных психологических судеб в фильме.

Роль эта драматическая. Потапов - верный слуга белогвардейского полковника Бороздина, прошел с ним фронты империалистической войны. Но смерть брата, замученного белыми, и виновность в этой смерти полковника заставляют его отречься от своих хозяев и перейти на сторону красных.

Эмоционально и в то же время сдержанно проводит С. Шкурат один из важнейших эпизодов роли...

...Под звуки "Лунной сонаты", которую исполняет на рояле полковник Бороздин, как заводная механическая игрушка, медленно движется денщик Потапов - он натирает пол в комнате.

Все его чувства и немой вопрос: "Как же так случилось? Что же делать дальше?", и глубокое отчаяние - все это отражается в его глазах, печальных и задумчивых, в которых стоят слезы. Этот эпизод, один из важнейших во всей роли, достигает кульминации в тот момент, когда слышится внешне спокойный, только чуть-чуть дрожащий от сдерживаемых рыданий, голос Потапова: "Помер брат-то мой... Митька помер..."

"Всадники" Игоря Савченко. Если центральный образ этого фильма - образ руководителя-большевика Чубенко не совсем удался, то образ второго героя - Якима Недоли, созданный С. Шкуратом, получился, безусловно, более глубоком, индивидуализированным и более конкретным. В этом образе с необыкновенной силой отразились черты национального украинского характера.

Постановщик "Всадников" Игорь Савченко еще до начала съемок фильма отмечал, что "С. Шкурат очень подходит на роль Якима Недоли. Он настолько знает Украину, украинский народ, его манеру разговаривать, что высокий уровень исполнения им роли никаких сомнений у меня не вызывает".

Режиссер не ошибся. Прекрасный актер-самородок еще раз блеснул своим необыкновенным талантом и мастерством.

Вот появляется на экране Недоля - Шкурат, простой украинский крестьянин, со спокойным, широкоскулым лицом, с веселой хитринкой в глазах. Закинув через плечо мешок и взяв в руки палку, ушел он из родного села искать правды и счастья.

А в конце фильма Недоля - уже командир первого партизанского полка.

С. Шкурат в фильме "Всадники" показал себя не только как отличный интерпретатор образа, но и как автор образа. Вспомним хотя бы такой, казалось, "проходной" эпизод.

Немецкий офицер со злостью и криком "бандит" бросает Якиму Недоле кусок хлеба. Недоля - Шкурат бережно поднимает хлеб и целует его. Но как поднимает! Как целует! Поднимает с таким благоговением, какое может быть только у труженика земли, а целует хлеб горячо и трепетно. Это именно та жизненная правда, понятая и выстраданная Степаном Иосифовичем Шкуратом, актером-крестьянином, актером-тружеником, которая придает его игре особую, неповторимую окраску, делает его автором образа.

Окончательное прозрение Недоли происходит в сцене большого драматического накала. Он становится невольным свидетелем страшной гибели своего села. Немецкая артиллерия сравняла с землей его любимую деревню Хороший. Охваченный ужасом, Недоля, судорожно прижав шапку к груди, невольно отстраняется всем своим телом назад и доже чуть заметно отмахивается рукой... В слабом движении выразилось огромное внутреннее смятение, связанное с первым моментом надвигающейся драмы, когда рассудок еще не отдает себе отчета в происшедшем, а чувство стремится избежать удара.

Яким Недоля - это прежде всего образ, олицетворяющий свой народ. Когда подосланные врагами агенты, воспользовавшись болезнью Губенко, провоцируют партизан не соединяться с шахтерским отрядом и когда некоторые из них поддаются провокации, говоря: "правильно", "верно", - Недоля - Шкурат мрачнеет. "Что правильно, сатана? - едва сдерживая злость, кричит он. - Свои хаты защищаете, а мировой капитал пусть, значит, душит революцию?" Последние слова С. Шкурат произносит с таким гневом в голосе, что зрителям становится ясно, - революция, пройдя через душу Якима Недоли, вызвала большие изменения в характере украинского крестьянина, для которого интересы народные теперь стали его кровным делом.

Как бы продолжая образ Якима Недоли, С. Шкурат проявляет себя в новом качестве - в роли деда Прокопенко, крестьянина с Черниговщины, который прибыл с отрядом повстанцев служить революции под командованием Щорса в одноименном фильме Александра Довженко.

Даже в маленьких ролях С. Шкурат всегда находил такую окраску человеческого характера, такие способы внешнего выражения авторских, режиссерских и своих собственных замыслов, что каждый образ, им созданный, становился заметным и интересным. Поэтому мы были бы несправедливы, не упомянув о значительном творческом багаже С. Шкурата в исполнении "маленьких" ролей.

Вспомним роль старого фрезеровщика Лазаря Кобзы в фильме "Секрет рапида" (режиссер П. Долина, 1930), или крестьянина-единоличника Степана в фильме "Штурмовые ночи" (режиссер И. Кавалеридэе, 1931), или бедняка Ефима в фильме "Каховский плацдарм" (режиссер А. Штрижак, 1933).

А с какой психологической глубиной нарисовал С. Шкурат драму середняка Панаса Кандыбы, переметнувшегося к богачам, в экранизации повести М. Коцюбинского "Фата Моргана" (режиссер Б. Тягно, 1931).

В послевоенные годы С. Шкурат продолжает сниматься во многих фильмах: Кобзарь - "Тарас Шевченко", старый рыбак - "Звезды на крыльях", старожил - "Тревожная молодость", инспектор РКИ - "Педагоги-ческая поэма", матрос Егор Силыч - "Ласточка", проводник беглых крестьян - "Дорогой ценой", шахтер - "Гори, моя звезда". Все эти роли, как и роли, сыгранные им в фильмах "Когда начинается юность", "Люди нашей долины", "Украинская рапсодия", "Гулящая", - эпизодические.

Степан Иосифович Шкурат сейчас на заслуженной пенсии. Но творческая жизнь прекрасного актера и человека продолжается.

"Печей я сейчас не делаю, домов не ставлю, - говорит С. Шкурат, - стар уже для этого. Ведь мне около восьмидесяти... Но от работы творческой в кино не откажусь, пока бьется сердце, потому что она дает мне радость и молодость, она дает мне полноту жизни".

А. Борщев, Т. Медведев, 1967

» Звезды нашего кино