Взятие Казани

История России. Глава XIX

Казанцы беспокоили Русь даже более крымцев. Они были ближе, и все пограничные с ними земли беспрестанно подвергались их нападению. При этом они страшно грабили и злодействовали.

Сафа-Гирей убился пьяный в своем дворце. У него остался маленький сын Утемиш-Гирей от самой любимой его жены, Сумбеки, дочери ногайского князя Юсуфа. В Казани начались безначалие и смуты. Сам Иоанн Васильевич пошел на нее с войском. Но казанцы так храбро оборонялись, что русские не могли взять их крепости. Пришлось отступать. Государь с конницей оставался позади и защищал прочее войско от нападений казанцев. Перейдя через Волгу, он остановился на горе при устье реки Свияги; место ему очень понравилось и показалось удобным, чтобы оттуда стеснять Казань. Тогда же был построен город Свияжск и в нем оставлено русское войско. Жители нагорной стороны Волги: черемисы, мордва, чуваши и другие покорились Иоанну и стали платить ясак, то есть дань, а в Казани начался бунт, и казанцы опять выпросили себе в цари Шиг-Алея. Но нагорная сторона Волги осталась за русскими, хотя Шиг-Алей просил ее себе и говорил, что иначе казанцы не успокоятся. И точно, хотя они выдали Сумбеку и Утемыш-Ги-рея, но вскоре невзлюбили своего нового царя, потому что он очень жестоко с ними поступал. По условию, им следовало освободить всех русских пленных, и они освободили 60000. Эти несчастные люди воротились каждый на свою родину и повсюду прославляли Иоанна Васильевича. Но казанцы припрятали многих русских пленников, мучили их, сажали в ямы, а Шиг-Алей допускал их это делать. Поэтому когда казанцы стали жаловаться на Шиг-Алея и просили принять их в полное подданство, Иоанн согласился на это. Но они опять изменили, не впускали русское войско в Казань, призвали к себе много ногайцев и храброго ногайского царевича Едигерь-Махмета выбрали царем. На беду наши воины в Свияжске делали всякие беззакония, и казанцы несколько раз победили их. Черемисы, чуваши и мордва опять к ним пристали. Тогда Иоанн Васильевич решился сам идти на Казань, хотя ему было тяжело расставаться с супругой, которую он очень любил.

Крымский хан заступился за казанцев и с большим войском пошел на Русь; осадил Тулу; там и войска не было, потому что ратные люди все ушли в врйско, которое собиралось на Казань; но тульский наместник, князь Темкин, с гражданами отстоял город; даже женщины и дети им помогали в обороне. Воеводы, князья Щенятов и Курбский, встретили крымцев и хотя были вдвое слабее числом войска, но победили их. Хан бежал со стыдом и большой потерей.

Тогда Иоанн Васильевич с 150000 войска пошел на Казань. С ним много было пушек и искусные немцы, которые умели рыть подкопы. Таких людей тогда называли размыслами, а иные называют инженерами. Но воины уже долго были в походе, и многие стали роптать и говорить, что им пора воротиться домой. Иоанн велел переписать тех, кто хочет с ним идти, и сказал: "Я буду их любить, как детей, а трусов и ленивых мне не надо". Тогда все единодушно сказали, что пойдут за ним. Казанцы сильно ожесточились, не думали о мире, приготовились отчаянно биться. В самой Казани было больше 30000 войска. Кроме того, наездник Япанча собрал много удальцов на дороге от Казани в Арскую землю. Казань была обведена широкою дубовою стеной, набитой внутри илом и хрящом; на этой стене в разных местах были высокие башни.

В русском войске был большой порядок. Сам Иоанн смотрел за всем и строго запретил сражаться без его приказа. С Иоанном был в этом походе двоюродный брат его Владимир Андреевич. Главным воеводою был князь Михаил Воротынский. Самые знаменитые из прочих воевод: Александр Горбатый-Шуйский, Андрей Курбский, Оболенский, Микулинский. Войско стало под Казанью. Прежде всего отслужили молебен. Иоанн уговаривал русских храбро биться, обещал им милости и славу, говорил, что и сам не убоится опасности и смерти. Войско стало обходить Казань. Вдруг 15000 татар вышли из города и бросились на 7000 русских, которые были к ним поближе. Сперва казанцы одолевали, но к русским подоспела помощь, они побили неприятеля, прогнали в город и взяли много пленных. Но только что русское войско стало вокруг Казани, как сделалась сильная буря, сорвала шатры, потопила суда с запасами. Все думали, что осады не будет, но Иоанн велел подвезти запасы и оставаться.

Япанча очень беспокоил русское войско. Казанцы махали ему с башен знаменем, и он по этому знаку нападал на русских. Всякий отряд, отправлявшийся за съестными припасами, попадал к нему в руки. Русским беспрестанно приходилось ожидать нападения то от него, то из крепости. Нападения иной раз и не было, но всем им приходилось стоять в оружии; не удавалось отдохнуть. Наконец придумали вот что против Япанчи. Главное войско осталось по прежнему около Казани, а князь Горбатый-Шуйский с 45000 человек стал по арской дороге, спрятал большую часть войска в лесах и оврагах, а немного послал к Арску. Татары ударили по ним; русские побежали, татары погнались за ними и попались в засаду. Горбатый-Шуйский с разных сторон напал на, Япанчу, побил его войско, гнал 10 верст и почти все истребил. С тех пор никто не беспокоил русских с этой стороны.

Иоанн велел привязать пленников к кольям перед казанскими стенами, чтобы они уговаривали казанцев сдаться, но казанцы убивали их стрелами и кричали: "Лучше вам умереть от нашей чистой руки, нежели от злой христианской!" В это время один мурза убежал к Иоанну из Казани и сказал, откуда в городе достают воду. Иоанн велел размыслу подкопать этот ход и взорвать. Казанцы совсем этого не ожидали, и вдруг часть стены, тайник, по которому ходили за водой, и множество людей взлетели на воздух. Татары остолбенели от ужаса, русские ворвались в город, но казанцы опомнились и выгнали их. Однако же татарам очень худо приходилось: у них не было хорошей воды, где-то отыскали они маленький смрадный ключ, терпели жажду, пухли от худой воды, но не думали сдаваться. В это время началось страшное ненастье. Для русских это было нехорошо: на болотистом месте вокруг города, где они стояли, от дождей сделалась непроходимая грязь, шатры всплывали, а люди мокли. Русские думали, что ненастье сделали татарские колдуньи, которые выходили на стену, ворчали, кривлялись и махали платьем на русский стан. Иоанн велел привезти из Москвы животворящий крест, отпели молебен, ненастье прекратилось, и войско ободрилось по-прежнему; русские сделали высокую башню, поставили на нее 50 пушек и стрелков, ночью пододвинули ее к крепости и стали стрелять. Казанцам нельзя было под этими выстрелами показаться на улице. Они стали жить в землянках, вылезали оттуда и сражались.

Иоанн предлагал им оставить город и идти, куда хотят. Но летописец говорит, что они не слушали и краем уха. Русские ближе и ближе подходили к городу. Однажды после боя и земляной работы они отдыхали; казанцы заметили это и вдруг бросились на полк Михаила Воротынского. Но русские храбро их встретили. Воротынский был ранен в лицо, но не оставлял битвы, наконец подошли муромские дети боярские и одолели татар. Иоанн велел подкопать землянки. Когда их взорвало, казанцы несколько времени не могли опомниться, и русские опять ворвались в город. Но еще не все было готово к приступу, и Иоанн велел отступить. Однако наши стрелки остались в арской башне, сказали прочим воинам: "Здесь вас дождемся!" и сдержали слово, отбились от татар. Иоанн велел сделать новый большой подкоп под стенами, а войску готовиться пить общую чашу крови, то есть идти на приступ и очистить душу, то есть исповедаться и причаститься. Казанцам предложили пощаду и милосердие, с тем чтобы они выдали главных изменников. Казанцы отвечали: "Не хотим прощения! В башне Русь, на стене Русь, не боимся, поставим иную башню, иную стену, все умрем или отсидимся!" Государь отделил часть войска по разным дорогам, чтобы неприятели не напали на русских во время приступа, назначил, какому воеводе, где напасть, поставил каждому войска на помощь и получил весть, что все готово и 48 бочек пороха стоят в главном подкопе.

Всю ночь не спали ни русские, ни казанцы: они тоже догадались, что готовится решительный приступ. Солнце всходило. Казанцы стояли на стенах, русские в укреплениях. Государь молился в походной церкви. Диакон читал Евангелие. Только что он сказал: "Да будет едино стадо и един пастырь!" раздался грохот, будто гром, земля дрогнула, церковь затряслась. Это был взрыв подкопа. Служба прервалась; государь вышел и взглянул на Казань. Она была покрыта тьмою, над нею носились люди, глыбы земли, обломки домов и башен и падали в город. Иоанн велел продолжать службу. Диакон произнес: "И покорити под нозе его всякаго врага и супостата", взорвало другой подкоп, сильнее первого; русские воскликнули: "С нами Бог!" и бросились на битву. Но казанцы уже стояли на разрушенных стенах, не стреляли, кричали: "Аллах! Аллах! Магомет!" и вдруг выстрелили разом. Пули, каменья, стрелы помрачали воздух, много русских погибло, но другие всходили на стены; казанцы давили их бревнами, обливали кипящим варом, не прятались сами за щиты и падали от огня наших пушек и стрелков. Если бы русские замедлили, то могли погибнуть, но они храбро бросились на врага, сломили его и овладели стенами. Когда Иоанн по окончании обедни вышел из шатра и сел на коня, русские знамена уже развевались над Казанью.

Но битва еще не кончилась: когда русские ворвались в город, то увидали разные дорогие вещи и многие принялись грабить, даже те, которые во время приступа спрятались во рвах; слуги, купцы, кашевары пристали к ним. Но Едигерь заметил это и вдруг с отборным войском бросился на русских, потеснил их; грабители перепугались, закричали: "Секут! Секут!" и побежали. Иоанн увидел это, изменился в лице, подумал, что русские побеждены, но потом сошел с коня и сам вступил в город с отборной двадцатипятитысячной дружиной. Она решила битву; татары стали отступать. У главной мечети Кульшериф, начальник татарских мулл, то есть духовных, и муллы встретили русских с ножами в руках, и все до последнего пали. Татар еще оставалось 10000. Курбский с 200 воинов загородил им дорогу. Они возвели Едигера на башню и закричали, что просят переговоров. Воевода Палецкий был близ этого места. Казанцы сказали ему: "Пока было у нас царство, мы умирали за царя и отечество, теперь Казань ваша, отдаем вам и царя живого и нераненного, а сами идем на широкое поле испить с вами последнюю чашу!" Они точно выдали царя и главных вельмож и вышли в поле. Курбский не мог остановить их и был весь изранен. Иоанн послал за ними Микулинского, Глинского и Шереметева, и они истребили остатки татарского войска. Посланные от Воротынского сказали Иоанну: "Государь, Казань наша, что прикажешь делать?" Иоанн отвечал: "Славить Всевышнего!" и водрузил животворящий крест и назначил на этом месте быть первой христианской церкви. Потом он въехал в крепость. Множество освобожденных русских пленников встретили Иоанна, пали на землю и говорили: "Избавитель, ты вывел нас из ада! Для нас, бедных сирот, ты не жалел головы своей!" Иоанн велел их отвести в стан и питать от своего стола, милостиво говорил своему войску, обещал любить и жаловать, как детей, и отдал воинам всю казанскую добычу, себе оставил только Едигера, с которым обошелся ласково. Казанский царь потом принял христианскую веру, наречен в святом крещении Симеоном и сделался верным слугою России. Утемиш-Гирей тоже крестился, а мать его Сумбека вышла за Шиг-Алея. Старые бояре и воеводы советовали Иоанну остаться в Казани, чтобы укрепить за собой завоевание, но он спешил в Россию. Везде его принимали с великой радостью. Да нельзя было и не радоваться: уже теперь не приходилось более терпеть от грабежей казанских, а притом какая была слава завоевать сильное Казанское государство. Еще прапрадед Иоанна, Василий Темный, был в плену у царя казанского и платил ему дань, а теперь эта самая Казань стала русским городом. Последний приступ к ней был 2 октября 1552 года.

Казанцы после этого еще много раз бунтовали, но были усилены, и казанский наместник князь Петр Шуйский, и первый тамошний архиепископ св.Гурий, все привели там в порядок.

А.О. Ишимова, 1866 г.

Глава "Взятие Казани" из книги История России в рассказах