Золотая коллекция русского кино Смотрите сегодня: "Собака на сене"

Они сражались за Родину

Художественный фильм

(2 серии)

Автор экранизации и режиссер - С. Бондарчук

Оператор - В. Юсов

Мосфильм. 1975 г.

Сергей Бондарчук начинал свой путь режиссера экранизацией рассказа Михаила Шолохова "Судьба человека". В 1975 году вышла еще одна картина, созданная по роману писателя, - "Они сражались за Родину". Она соединила два начала, свойственные как творчеству Шолохова, так и режиссуре Бондарчука: грандиозные по масштабу народные сцены, прежде всего - батальные с психологически разработанными характерами героев, выделенных из этой среды.

В первых двух частях фильма на экране возникает по-шолоховски густой быт. Постановщик фильма и его единомышленники оператор Вадим Юсов и художник Феликс Ясюкевич очень просто, но впечатляюще показывают переход солдат с одного рубежа обороны на другой, фрагменты повседневной жизни хутора. Мельница, дозревающая рожь, хлопоты женщин на скотном дворе и около дома. Покой, обманчиво умиротворенное и потому несколько замедленное течение жизни...

Но полк, вернее, остатки разбитого полка пришли на этот донской хутор после долгих и мучительно трудных отступлений. Пройденное осталось не столько в деталях вспоминаемых боев, сколько в эмоциональной, размышляющей памяти. Словно бы выкинув вчерашнее из головы, они разговаривают о куреве, о вкусе родниковой воды, ну и, конечно, о женщинах - с естественной мужской тоской и неотпускающими желаниями...

Но вот Стрельцов (Вячеслав Тихонов) все же заводит разговор о катастрофе армии, приведшей их сюда - к Дону (а впереди Волга, Сталинград). На его горькие слова откликается Лопахин (Василий Шукшин): "А я не вижу оснований, чтобы мне по собачьему обычаю хвост между ног зажимать. Бьют нас? Значит - поделом бьют. Воюйте лучше, сукины сыны! Я тебе вот что скажу: ты при мне, пожалуйста, не плачь. Я твоих слез утирать не буду все равно". Стрельцов продолжает свое: "Да я в утешениях не нуждаюсь, дурень. Ты своего красноречия понапрасну не трать. Ты вот лучше скажи мне, когда же, по-твоему, мы научимся воевать?" В ответ - решительное слово Лопахина: "Вот тут вот научимся. Вот в этих вот степях научимся! Я уж, например, дошел до такого градуса злости, что, плюнь на меня, слюна кипеть будет! Зверею!"

Многое слышится в этом простом, по-солдатски грубоватом разговоре - и горечь, неимоверное физическое и эмоциональное напряжение пройденных дорог, и понимание того, что переход в новое качество обороны зависит от каждого. От каждого, а не только от тех, кто планирует операции и призывает учиться воевать! А главное - зреющая, можно сказать созревшая психологическая готовность сделать Волгу, Сталинград последним рубежом отступления, от которого можно будет начать новый отсчет войны.

Укреплению таких настроений помогает старая колхозница, которую играет Ангелина Степанова, Она поначалу даже ведра и соли для варки раков не хочет дать солдатам. В ее злых, проклинающих словах - малая, но очень много значащая частица тогдашнего отношения людей, вынужденных остаться под оккупацией, к отступающей армии.

Но вот кончаются жанровые зарисовки походного и хуторского быта. Окопы около мельницы вырыты. Солдаты понимают, что их ждет неравный бой. И он приходит. На экране один гитлеровский танк, другой, третий - и так до бесконечности. Однако никто из наших бойцов не дрогнул. Горит мельница. Горят хлеба. Горят подбитые немецкие танки. Корежится от взрывов степь. Ранен Стрельцов. Его бессилие, мучительные попытки выползти из окопа, чтобы вместе с товарищами пойти в атаку, - один из самых пронзительных эпизодов этого боя у мельницы.

Фильм "Они сражались за Родину" цветной. Бондарчук не побоялся, как это часто случалось с постановщиками военных фильмов, что цвет приглушит жестокость "черно-белых" ужасов боя. Оператор Юсов помог режиссеру так снять степь, хутор, горящие хлеба, мельницу, сам бой около нее, что многоцветность экранных изображений нигде не переходит в красивость.

Бой у мельницы солдаты выиграли. Их неудержимая контратака на какое-то время ослабила наступательный напор немцев. Но солдаты понимают, что завоеванная ими передышка - это еще не победа. Немца им пока что все равно не остановить. Начинается переход: у следующего хутора предстоит дать очередной бой.

Фильм снимался в 150 километрах от Волгограда. Участники съемок работали в степи, жили на пароходе: зафрахтованный "Мосфильмом", он был превращен в гостиницу, расстояние от ночлега до съемочной площадки измерялось не километрами, как обычно, а несколькими десятками шагов. Бои снимались там, где они велись. Не было необходимости заново создавать приметы места действия, нужно было просто углубить, обновить сохранившиеся со времен войны полузаросшие окопы и воронки, убрать кусты, пожечь, хотя бы кусками, чересчур мирно зеленеющую траву.

Точность выбора места съемок и строгость его оформления помогали актерам словно бы увидеть тогдашние бои, почувствовать себя солдатами, преодолев некоторое, вполне понятное, впрочем, несоответствие физического облика актеров 1975 года и тех, кто тут воевал в 1942 году.

Исполнителям ролей в фильме надо было сполна передать зрителю состояние тех, кто успел полной мерой хлебнуть горюшка на трагических дорогах отступлений, распрощавшись с наивной надеждой на быструю победу малой кровью. Познав грозную и опасную силу жестокого агрессора, они прошли суровую школу ненависти, научились быть непреклонными даже в отчаянно трудных, могущих показаться безнадежными ситуациях. Напору противника противопоставили свою мужественную стойкость.

Среди солдат выделяется Лопахин. Не то чтобы какими-то особыми сюжетными функциями или "метражом" роли - скорее, характером, свойствами души. По-шолоховски любящий окопный треп балагур Лопахин слова не скажет о своем внутреннем состоянии перед боем и во время боя, но в том, как по-хозяйски обстоятельно устраивается он в окопе, налаживает противотанковое ружье для зенитной стрельбы, как терпеливо и напряженно ждет немецкие самолеты, чтобы ударить когда надо и ни секундой позже, как сбивает самолет и радуется, по-детски радуется удаче, мы ощущаем его человеческое существо, соединившее в себе особенности характера русского солдата из шахтеров.

Лопахин - последняя роль Шукшина. Василий Макарович и умер во время съемок. Умер во сне, в каюте на пароходе. На столике каюты остались графин с остатками кофе, недоеденное яблоко и рукопись: и в свободные от съемок часы, включая ночные, он не берег сердце - продолжал работу над своим новым произведением.

Смерть любимца съемочной группы ошеломила всех. Но съемки не остановишь. А среди недоснятых сцен остались три с Шукшиным. Что делать? Нетрудно было найти актера, ростом и статью похожего на Шукшина: переодев в шукшинскую гимнастерку, брюки, сапоги и пилотку, сняли "дублера" со спины - зритель подмену не заметил. Труднее было с озвучанием. И тут режиссеру прямо-таки фантастически повезло: нашелся актер с голосом, очень похожим на шукшинский.

Лопахин и его товарищи по солдатскому братству - очень "земные", узнаваемые люди. Каждый из них - личность. В каждом по-своему, очень индивидуально проявляется "скрытое тепло патриотизма", возвышенность гражданского, нравственного чувства, душевная сила, неброское обаяние русского солдата, хорошо знающего, что такое терпение, но и взъяриться умеющего. Способного пойти на подвиг, но не бахвалящегося этой способностью и героем себя не считающего.

У каждого из них свои достоинства и недостатки, а то и свои причуды. Они ворчат, ерничают, поругиваются, иногда с матерком, который, впрочем, подразумевается - не произносится, ;i "играется" актерами вполне выразительно. Но сквозь ворчание и перебранки просвечивает дружба, прокаленная в боях, даже взаимная нежность, заставляющая грубого солдата плакать при виде боли раненого друга.

По ходу сюжета герои фильма не раз попадают в условия, когда человек должен отдать войне все, на что способен, и даже перейти меру ранее-известных возможностей и готовностей. Потом, когда бой закончится, они, может, и сами удивятся себе - решились, выдержали, сделали невозможное. Но сделали же! Чтобы передать это без надрыва, без форсирования слова и жеста, нужно было, чтобы актеры знали своих героев глубоко и подробно - и по шолоховскому роману, и по жизни, воспринимали их не только как опытные профессионалы, но и просто как люди, вобравшие в себя их мужественную стойкость. И их муки. Да, и муки. Ведь надо было не просто сыграть горе людей, оставляющих врагу еще один кусок русской земли, а пережить это горе: оно молчит, слезами не изливается, но оно неизмеримо сильнее того, что становится заметным - в слезах или жалостливых причитаниях.

Разными способами добиваются создатели фильма нашей сопричастности изображаемому. Когда грузный Звягинцев (Сергей Бондарчук), будучи раненным, оказался на дне глубокой воронки, почти оврага, его пробует вытащить, спасти сестричка из тех, которых за милую курно-сость и физическую малость зовут "кнопками" (Татьяна Божок). Поначалу не получается: разные "весовые категории". Она пробует снова и снова... У зрителей рождается - так сняты и смонтированы сцены непосильных попыток - желание помочь сестричке, подтолкнуть... Но она и сама справляется, эта веснушчатая пигалица. А помогает ей, сколько может, сам раненый.

В контексте боев на исковерканных, кровью залитых степных просторах, по-особому воспринимаются встречи с хуторянами. На втором хуторе слывущий специалистом по женской части Лопахин идет на молочную ферму, добывает немножко молока, знакомится с дояркой Гликерией, условливается о новой встрече. Тут все прошло мирно, по-хорошему. Труднее оказалась встреча на следующем хуторе с Натальей Степановной (Нонна Мордюкова). Лопахин готов был в лепешку расшибиться, чтобы угодить колхозной красавице. Он и дров наколол, и воды наносил, и коровий баз вычистил от навоза. А когда на решающее свидание пошел, из комнаты Натальи Степановны раздался немыслимый грохот. Лопахин вскоре вышел из ее комнаты с большим фонарем под глазом. Над ним вполне понимающе посмеялись друзья.

А через час или два сбывается все то, ради чего пошел Лопахин на "подвиг" к молодой женщине. Во дворе появляется завтрак для всех оголодавших солдат. Что произошло? Наталья Степановна навесила Лопахину фонарь и с достоинством истинно русской женщины объяснила, что ее мрк на фронте и зря Лопахин подумал, что она "доступна". А тем временем председатель колхоза узнал в разговоре с Поприщенко (Иван Лапиков), что не бегунцы солдаты, а герои и, отступая, дрались как следует, труса не праздновали.

Следующий, финальный в фильме переход остатков полка с одного рубежа на другой показан просто как пеший марш усталых людей. Но в картины перехода врезаются панорамы иного художественного строя: солдаты идут по опаленной степи на фоне заходящего солнца, в багровом мареве угасающего летнего дня: вполне бытовая проза шагающих сапог и колышущихся штыков как бы перерастает в романтический сказ о былинных героях. Рождается пафос, открывающий невидимые грани и возвышенный смысл изображаемого. Фильм обретает новую меру поэтической выразительности.

Сдержанное, строгое повествование перемежается взрывами экспрессии не только в таких лирико-эпических по характеру кадрах, но и в изображении повседневности войны. Соединение документальности и эпической поэзии не создает разностилья: фильм отмечен художественной выдержанностью, цельностью. Он в этом смысле связан со временем своего рождения: то было время, когда в советском и мировом кино шли активнейшие поиски синтеза прозы и поэзии, документальной достоверности и повышенной выразительности кадра.

Каждый новый день по-своему читает книгу истории: меняется духовный и эмоциональный мир художников, меняется зритель. Опираясь на пройденное, искусство обретает новые возможности художественного освоения жизни. Однако есть произведения, чей авторитет остается неколебимым благодаря талантливо выраженной в них правде. "Они сражались за Родину" - из их числа. Этот фильм показал рядового солдата как подвижника, сумевшего проявить мужество духа даже в тяжкие дни отступлений и тем подготовившего будущую победу.

Александр Караганов

Русское кино