Золотая коллекция русского кино Смотрите сегодня: "Собака на сене"

Дворянское гнездо

Художественный фильм

Авторы сценария - В. Ежов, А. Михалков-Кончаловский

Режиссер - А. Михалков-Кончаловский

Оператор - Г. Рерберг

Мосфильм. 1969 г.

После предельно документализированной, черно-белой, "крестьянской" "Истории Аси Клячиной"" (1966) режиссер Андрей Михалков-Кончаловский ставит в 1969 году фильм с точки зрения кинематографической эстетики прямо противоположный: живописный, декоративный, "дворянский".

Союз или спор с классикой? Большинство рецензентов (кинокритиков и литературоведов) пошли по пути сравнения романа и фильма, пытаясь разрешить "проблему экранизации", хотя ее можно и ставить, и обсуждать, но разрешить, выписать рецепт, пригодный для всех, невозможно.

Вокруг картины разгорелись дискуссии, абсолютно неожиданные для режиссера. Ему казалось, что он снял "вполне добротную экранизацию", ничем особенным не отмеченную. Тургеневский сюжет был сохранен лишь в общих чертах. Авторы ленты, говоря словами режиссера, проскользнули по сюжету литературного произведения "как скользит, подпрыгивая на воде, брошенный камень". Кончаловский был убежден, что ставить в кино роман только так и возможно.

..Обманутый муж, помещик Федор Иванович Лаврецкий, возвратился из-за границы на родину. Посетив соседей и старинных знакомых Калитиных, Лаврецкий встретился с их дочерью Лизой, которую глубоко и небезответно полюбил. Внезапное известие о смерти жены открыло ему возможность новой жизни. Но слух оказался ложным, Варвара Павловна возвратилась в Россию. Судьба безжалостно отняла у Лаврецкого надежду на счастье.

С точки зрения литературоведа, лента Кончаловского чрезвычайно уязвима. Можно развернуть веер серьезнейших претензий к режиссеру, изрешетить его прокурорскими "по какому праву?" и "почему?".

Почему "небольшой домик" в скромном (в сравнении с более богатыми Лавриками) именьице Васильевское превратился в фильме в богатую барскую усадьбу? Впрочем, и Лаврики в тургеневском романе не блистали великолепием, Варвара Павловна "нашла дом грязным и темным". А фильм снимался не в забытом Богом провинциальном захолустье, а в архитектурно-парковой роскоши Павловска.

Куда делся важнейший для романа персонаж Михалевич? Из фильма он бесследно исчез.

Отчего Кончаловский глубоко и даже нарочито вызывающе равнодушен к являющемуся идеологическим центром тургеневского романа спору между славянофилом Лаврецким и препротивным западником Паншиным? Происходит мировоззренческая схватка, а режиссер увлеченно следит за тем, как "роза упала на лапу Азора": лепестки цветка, плавно кружась, опадают на роскошного пса Калитиных.

Столкновение западничества и славянофильства любопытно режиссеру лишь как словесный покров, таящий в данном случае глубоко частную, человеческую драму. Хотя тургеневское Слово присутствует в фильме, режиссер отдает предпочтение изображению и музыке, взяв в соавторы божьей милостью одаренных людей: оператора Георгия Рерберга, композитора Вячеслава Овчинникова, художников Александра Бойма, Николая Двигубского, Михаила Ромадина.

Они попытались рассказать в картине о строе неомраченной русской души (именно в этом состоит кровное родство "Дворянского гнезда" с "Историей Аси Клячиной...") с ее извечной тягой от земного к божественному, чаще всего не реализованной.

"Дворянское гнездо" - фильм о России, такой России, которая вряд ли когда-нибудь существовала в действительности. В упреке Варвары Павловны, обращенном к Лаврецкому: "Ты и Россию себе выдумал!" - изрядная доля истины, Но тем не менее Россия существовала, живет и здравствует метафизически, как идеальный образ в душе россиянина. Не от невежества авторов происходит в фильме смешение вещного мира разных эпох: костюмы - не тургеневского, а скорее чеховского времени; женские шляпы скопированы из журналов мод 1905 года, регулярные парки усадеб Лаврецкого и Калитиных! принадлежат вельможному XVIII веку. Режиссер намеренно уходит от точности временных отсылов, утверждая мысль о неконкретности прошлого. Это прошлое вообще.

Россия в "Дворянском гнезде" Кончаловского прекрасна: умыта, солнечна, чиста. Экран предлагает и буйство красок, и нежную пастель. Фильм удивительно, изысканно красив.

..Лопухи в человеческий рост отсвечивают серебром, паутина - как старинное кружево. Натюрморт завтрака Лаврецкого на пленэре под полотнам малых голландцев: в севрских, тончайшего фарфора, чашках золотится густой мед, алеет, истекая соком, купающаяся в сливках ягода...

Хрестоматийными стали кадры со стремительно бегущими кронами деревьев с пробивающимися сквозь них ликующими солнечными бликами. Признание Лаврецкого в любви к России - стихотворение в прозе, истинная высокая поэзия.

Дом Лаврецкого. Кадр переполнен вещами - старинной мебелью, безделушками, статуэтками. С губ уже готово сорваться ехидное сравнение с антикварной лавкой или апартаментами нувориша.-кабы не удивительная камера Георгия Рерберга. Она одухотворяет каждый предмет, обласкивает вещицы любовным взглядом Они оживают и словно сами голосом старого лакея рассказывают историю рано умершей матери Лаврецкого - "драму из старинной жизни", повесть о крестьянской девушке, полюбившейся барину, осмелившейся полюбить самой, зачахнувшей от тоски и одиночества. Она глядит на нас со старинной миниатюры - воплощенная кротость и печаль. И короткое (едва успеваем прочитать с экрана) монтажное вкрапление - крестьянская девочка на лугу с охапкой полевых цветов. Не единожды возникает в фильме этот лишенный точного словесного определения символ Может быть, это мечта героя, может быть, последняя надежда - бог весть! В финале Лаврецкий берет за руку ребенка и уходит вместе с ним по полевой дороге...

Париж (куда переносится в воспоминаниях Лаврецкий) линяло-бесцветен. Парижская гостиная наполнена не людьми, а тенями, бессмысленным гомоном, ползущим шепотком, вздорной толкотней.

Здесь Лаврецкому (Леонид Кулагин) уготована пошлая роль обманутого мужа, роль унизительная и смешная, как и весь его парижский облик - этакий русский медведь с завитыми волосами, нафабренными усами, в тесном, явно жмущем в подмышках фраке и дурацком жабо.

На роль Варвары Павловны Кончаловский приглашает красивейшую актрису европейского кино - Беату Тышкевич. Точеный профиль, мрамор покатых плеч, лебединая шея. Врожденная аристократичность и женская обольстительность. По замыслу режиссера Варвара Павловна стала в фильме олицетворением земного низменного начала. Противовесом устремленному к идеальному, божественному образу Лизы Калитиной. Из парижской светской львицы вылезает зверь столь же хищный, но мифологически менее благородный - волчица. (Художник по костюмам обряжает Варвару Павловну в меховой капот с огромным капюшоном - шкурку невиданного зверя.)

Варвара Павловна мертвой хваткой вгрызается в жизнь, как в половинку лимона, высасывая его до самой кожуры: вцепляется в богатство Лаврецкого, в Лизу - и не разжать сведенных челюстей. Сама выживает при любых обстоятельствах, даже со страшной высоты позора падает на все четыре лапы.

Не подозревающий о приезде жены (похоронивший ее и мысленно простивший), Лаврецкий входит в дом и тут же по шибающему в нос запаху чужести, забившему, пропитавшему комнаты, понимает: она! Валяющиеся тут и там парижские вещицы, наряды, лопочущая по-французски вертлявая горничная... С гармонией, установившейся в душе, с надеждами на счастье с Лизой покончено.

Роль Лизы Калитиной исполняет одна из самых органичных, интеллектуальных актрис отечественного кинематографа - Ирина Купченко. Ей выпало на долю сыграть, быть может, самую пленительную из "тургеневских девушек". Воплотить высокий облик почти бесплотной духовности, истовой религиозности. Представить героиню, не на словах, а всей своей жизнью, помыслами, поступками утверждающую христианскую православную мораль, целомудрие, отречение. Обреченность на отсутствие земного счастья.

Высокая, с русским милым лицом, гладкой прической, почти всегда в глухих, очень простых платьях. Можно себе представить всю меру ответственности, взятой на себя и осознаваемой молодой актрисой, все трудности, которые она преодолевала, не без некоторого насилия над собой. Следы преодолений (едва заметные) присутствуют в рисунке роли. Зажатость, непросто произносимый текст. Религиозность не как форма, а суть бытия Лизы Калитиной дается актрисе с величайшим напряжением. Отсюда скованность актрисы в рассказе (ключ к пониманию сформировавшейся души Лизы) о детских впечатлениях при посещении храма. Закономерно из фильма выпал финал истории Лизы Калитиной - уход в монастырь.

Финал должен был строиться на двух новеллах из "Записок охотника": "Гамлете Щигровского уезда" и "Певцах". Гедеоновский (Василий Меркурьев) приводит Лаврецкого в трактир, в котором словно собралась вся "недворянская" Россия, представители всех сословий: монахи, мужики, нищие. Цвет актерского "корпуса" согласился сыграть эпизодические роли: Ия Саввина, Евгений Лебедев, Николай Бурляев. Алла Демидова пробовалась на роль мальчика-инока. Вместе с ними Лаврепкий слушает певцов. Это и стало бы истинным возвращением героя в Россию, сопряжение в душе Лаврецкого двух ликов ее духовности: дворянских гнезд и народной жизни. Такой финал, несомненно, объединил, уравновесил бы главную идею фильма - постижение Родины.

Задуманный финал был снят, но от него пришлось отказаться, потому что вышло не то, к чему режиссер стремился. Может статься, литература "отомстила" режиссеру. Кончаловский выстраивает ленту по принципу не литературной, а музыкальной драматургии. Режиссер откровенно заявляет об этом в прологе фильма. Старый учитель музыки, немец Лемм у ступеней калитинского дома дирижирует невидимым незвучащим оркестром.

Почти в каждой сцене, где реализуется, воплощается жажда Лаврепким счастья и гармонии, звучит музыка. Кончаловский строит монтажный контрапункт по законам музыкального произведения. Эпизод игры в пятнашки, занимающий на экране от силы полторы минуты, режиссер монтировал три недели, добиваясь вальсообразного ритма сцены. Эпизодам гостевания калитинского семейства в усадьбе Лаврецкого задается монтажный ритм менуэта.

Гармония уходит из жизни героя вместе с музыкой и поэзией, и тогда на экране появляется прозаичная "пьяная" ярмарка со всеми ее непременными атрибутами: цыганами, лошадьми, брызгами, а то и реками шампанского. Угарная гульба, излюбленный для русского дворянства омуток отчаяния, в который кидается Лаврец-кий, ища забвения, топя несбывшееся счастье.

Добро и зло, божественное и земное должны были повстречаться, заглянуть друг другу в глаза, Кончаловский придумывает блестящий эпизод - дуэт и дуэль Варвары Павловны и Лизы. Предпочтение вновь отдано не словам, а музыке. Варвара Павловна, безошибочным женским чутьем почуявшая опасность, исходящую из калитинского дома, наносит визит соседям. Туалет - скромное черное платье, слова и жесты - все заведомо и тщательно продумано. Якобы покорная судьбе, раскаявшаяся неверная жена, услужливая и льстивая, она очаровывает глуповатую хозяйку дома. Внешне спокойная - лишь дрогнувшая рука, поправившая прическу, выдает волнение - входит Лиза. Соглашается спеть для общества "тот старинный романс об ивах".

Опершись на край рояля, чтобы не подкосились ноги, Лиза начинает петь. Низким, глубоким голосом. Поет просто, безыскусно, но со скрытой силой и волей. Отстегивая на ходу отточенно-артистическим жестом белый воротник, к роялю приближается Варвара Павловна. Вступает непрошенно в пение, затмевая Лизин голос восхитительной колоратурой - словно по полу рассыпалась горсть серебряных монеток. Но голос Лизы не угас, не потерялся в соловьиных трелях Варвары Павловны. Их двуголосие - не единение, а дуэль. Каждый пел по-своему и о своем. Упрямо, убежденно ведет партию своей суровой, предначертанной свыше судьбы Лиза, не позволяя голосу слиться с блистательным губительным сопрано.

У каждого из героев "Дворянского гнезда" свой путь. Лаврецкий с крестьянской девочкой уходит по белеющей среди полей дороге. Прощальные звуки элегии? Или начало иного жизненного пути, на котором, верно, не встретится больше любовь, но извечно пребудут надежда, воля и труд. Труд и служение на благо той Прекрасной Дамы, во имя и во славу которой снят фильм, - России. Да снизойдут на ее землю благодать и покой...

Марина Кузнецова

Русское кино