Золотая коллекция русского кино Смотрите сегодня: "Собака на сене"

Баллада о солдате

Художественный фильм

Авторы сценария - И. Ежов, Г. Чухрай

Режиссер - Г. Чухрай

Операторы - В. Николаев, Э. Савельева

Мосфильм. 1959 г.

..Как рождаются и становятся достоянием национальной культуры герои великих произведений? Они приходят из жизни и уходят в жизнь. Впечатления реальности, как библейское пшеничное зерно, падши в душу художника и умерши в ней, приносят много плода. Вот почему судьбы авторов и их творений неотделимы друг от друга.

Григорий Чухрай пришел во ВГИК после фронта, в 1953-м закончил институт, дебютировал на экране фильмом "Сорок первый".

Задумка следующей картины родилась у него еще в студенческие годы - как рассказ о несбывшейся жизни. "По всем дорогам войны, - говорил режиссер, - осталось много дорогих моему сердцу людей.. Естественно, что во мне все эти годы зрело неодолимое желание рассказать об этих людях, об их короткой, но славной судьбе".

Соавтором Григория Чухрая стал Валентин Ежов, молодой драматург и тоже участник Великой Отечественной войны. Уже первоначальный вариант их сценария предполагал фильм, который будет резко отличаться от монументальных эпопей, снятых в первые послевоенные годы и посвященных войне. Те картины изобиловали победными баталиями, главными героями выступали Верховный главнокомандующий и крупные полководцы. Рядовой же боец не удостаивался авторского внимания, оставался безвестной единичкой воюющей массы, одним из безликих, одинаковых в своих касках и гимнастерках, снятых, как правило, общим планом людей. Победа в войне с гитлеровцами в этих фильмах (наиболее показательным из них является "Падение Берлина" 1949 года) целиком приписывалась Верховному главнокомандующему, его таланту, мудрости и воле.

Фильм Григория Чухрая во всех отношениях был полемичен к подобным монументальным полотнам, он ставил в центр повествования солдата, рассматривал своего героя в повседневных, будничных обстоятельствах, он был насквозь лиричен.

Всем своим строем картина Григория Чухрая доказывала: именно такие, как герой ее - Алеша Скворцов, вершат историю и завоевали победу в Великой Отечественной ценой немыслимых страданий и потерь.

"Баллада о солдате" в 1959 году выразила всеобщие чувства, что стало одной из причин ее огромного всенародного успеха. Несомненно, успеху способствовали и выдающиеся художественные качества фильма. Чухрай проявил проницательность в выборе актеров, сумевших каждый в своем, пусть небольшом эпизоде создать яркий, запоминающийся характер, один из ликов военной годины. Но более всего определило судьбу фильма смелое режиссерское решение пригласить на главные роли совсем тогда неизвестных исполнителей - студентов ВГИКа Владимира Ивашова и Жанну Прохоренко, взволнованно и проникновенно переживших на экране трагедию чистой, возвышенной любви героев, загубленной войной.

"Баллада" - это стихотворно-песенный рассказ легендарного, героического, исторического содержания, неотделимый от голоса поэта-певца. И хотя фильм своим строем на самом деле отличается от заявленного в его названии жанра, в нем звучит "голос поэта", голос авторов. Они обращаются к зрителям рке в самом начале торжественным закадровым текстом: "...Он похоронен далеко от родной земли, у деревни с нерусским названием.. Ранними веснами чужие люди приносят на его могилу цветы... Он был нашим сверстником, мы вместе с ним были на фронте, и мы вам расскажем историю, о которой не знает даже его мать".

...Вот она, мать Алеши (Антонина Максимова) идет по деревенской улице. И потом долго стоит за околицей, глядя на проселок, по которому уходят из деревни и возвращаются. Ее сын не вернулся. Портрет женщины в темном одеянии сменяется другим. На экране она же, но намного моложе, в белом платке, развевающемся на ветру. За ее спиной - сиротливые избы военной поры. На небе клубятся черные тучи. Широко раскрытыми глазами смотрит она вдаль. В двойной экспозиции возникает перед нами поле боя - словно увидено оно глазами матери..

Ее сын, почти мальчик, ему и каска-то велика, отзыв-пароль у него - "Зяблик". И голос нетвердый, срывающийся. Рядом с ним - пожилой солдат. Они - связисты, оказались на виду у неожиданно появившихся немецких танков. И линия, как нарочно, заглохла. "Надо отходить к окопам", - хрипло сказал старший и стал отползать. Но Алеша остался. И, лишь доложив по телефону обстановку и получив приказ отходить, принялся удирать от догоняющей его смерти.

Он бежит из последних сил, а вырвавшийся вперед танк быстро преследует его. Взмыв вместе с камерой над огромным полем, мы видим происходящее как бы высшим, "вселенским" взором. Образ беззащитной юности, брошенной в единоборство со страшной, бесчеловечной силой, вырастает до грандиозной экранной метафоры. Резкая смена ракурса - вздыбился, перевернулся мир, земля и небо поменялись местами. Как можно было вынести все это?!

Но вдруг - развороченный взрывом окопчик. Алеша рухнул в него, ухватился за противотанковое ружье и в упор выстрелил по танку. Загорелась адская машина. Потом - вторая... И немного времени спустя старый генерал (Николай Крючков) выполнил просьбу Алеши: вместо награды за то, что тот подбил два танка, дал ему возможность съездить к матери, чтобы починить прохудившуюся крышу, предоставив шесть дней отпуска. Так начинается дорога в тыл, домой. Бежит "виллис" навстречу идущим на фронт войскам..

На переправе среди солдат, подтолкнувших застрявшую на мелководье машину, оказался земляк Алеши Сергей Павлов (Геннадий Юхтин). Ну как; было отказать ему в просьбе: передать любимой жене Лизе привет и два куска мыла, которые его товарищи выпросили у старшины. Взял мыло, запомнил адрес..

В городке, где пересадка, купил на толкучке платок для матери. На перроне разговорился с инвалидом (Евгений Урбанский), оказалось, что они попутчики до Борисова. Ну как было не помочь ему, когда тот попросил покараулить чемодан, пока он даст телеграмму..

Так, естественно, "как в жизни", развивается четко выстроенное действие фильма-жития. И пусть жития экранного было отпущено Алексею всего шесть суток, мы успели узнать и навсегда полюбить этого положительно прекрасного человека, для которого бескорыстная помощь другим людям естественна, как дыхание.

В год выхода картины на экран Алеша показался некоторым критикам чересчур "обобщенным", иконописным, едва ли не слащавым. В нем действительно сконцентрированы лучшие национальные черты, однако на самом деле он отнюдь не выглядит существом неземным, тем более - постным святошей.

Фильм построен как серия новелл, объединенных единым героем, или, если угодно, как житие с логически сцепленными эпизодами-"клеймами", изображающими тот или иной поступок "канонизированного" персонажа.

Сколь бы ни отличались новеллы в фильме конкретным составом действующих лиц и событий, все они составляют истории о прерванной войною совместной жизни и душевной связи старших и младших - родителей и детей. О разрушенных семьях, где женщина не выдерживает разлуки и предает мужа-воина или, напротив, преодолевает все тяготы и ждет его, счастлива встречей с ним, пусть изувеченным, но живым. О едва зародившейся и уже обреченной любви молодых, быстро оторванных друг от друга все той же войной, то есть о несостоявшейся семье и неродившихся детях..

То есть повсюду идет речь о важнейших отношениях между людьми, поверяемых базовыми нравственными принципами. Столь изысканное в своей содержательности и гармоничной согласованности всех компонентов течение фильма не могло не быть результатом тщательнейшей отшлифовки замысла-вымысла.

С другой стороны, авторы документально свидетельствовали о том, что Алеша "списан" ими с действительно существовавших, лично знакомых им людей... В результате Алеша на экране, воплощенный Владимиром Ивашовым идеальным героем, привлекает вместе с тем своей абсолютной реальностью и узнаваемостью.

Любовь Алеши и Шуры в фильме тоже возникает как бы по естественному стечению жизненных обстоятельств: в непрезентабельной обстановке военного эшелона, в вагоне, загруженном сеном для кавалерии. В него, задобрив тушенкой охранника. Гаврилкина, забирается Алеша. Туда же, чудом миновав того же охранника, входит во время очередной остановки эшелона Шура

Испугавшись внезапно вынырнувшего из сена незнакомца и желая заранее оградить себя от его возможных приставаний, Шура врет Алеше, сочиняет себе жениха-летчика, который якобы лежит в госпитале и к которому она будто бы едет. Алеша простодушно верит ее рассказу и делается еще сдержанней, еще деликатнее в отношениях с ней. Но пробудившееся у обоих чувство скрыть трудно, оно лучится из глаз, сквозит в интонациях разговоров, хотя они так и не успевают сказать друг другу о своей любви. Только вырвалось у Алеши там, на станции Узловой, где его, отставшего от поезда, дожидалась спутница: "Шурка ты моя!" Только выдохнула Шура на прощанье: "Я ведь вас обманула, Алеша Никакого жениха у меня нет..."

Жизнеподобие реалий в этом черно-белом фильме не препятствует глубокой образной насыщенности, многие кадры обретают метафорическое звучание.

Ночь. В вагоне все уснули. Улыбается во сне Алеша, по-детски трется щекой о плечо соседа. А инвалид (Евгений Урбанский) не спит. Полусвет в вагоне. Лицо инвалида надвое разделила перекладина костыля, и одна половина лица черна, как отчаянье, а другая светла, как надежда. И жизнь впереди видится как бы сквозь костыль, прижатый к лицу.

Почта. Написав жене страшные строки и стараясь убедить себя в правильности принятого решения уйти от нее, чтобы не обременять ее собой, инвалид говорит: "Понимаешь, лучше все сразу! Одним ударом!" "Я не знаю", - отвечает Алеша. Телеграфистка отказывается принять телеграмму. "Это подло! Подло! - кричит она. - Вас ждут, а вы..." Где-то ударил колокол, раздался гудок паровоза, тронулся поезд. И поплыли, замелькали по стенам почты, по лицам инвалида и Алеши тени уходящих вагонов: проблеск, тьма, - как борьба надежды и отчаянья...

Еще одна сцена. Инвалид все же доехал до родной станции. Опустел перрон. Инвалид молча повис на костылях. Потеряна последняя надежда на то, что жена придет его встретить. И вдруг - истошный крик: "Вася!.." Встреча инвалида с женой (Эльза Леждей), сыгранная актерами с полной самоотдачей, звучит гимном человеческой любви и преданности. А потом - маленький, поразительный по тонкости исполнения немой эпизод. Она берет его под руку. Спотыкается о костыль, убирает руку. Не привыкла еще она ходить рядом с безногим. Но испугалась своего движения - вдруг он подумает, что ей неудобно идти с калекой. Она снова протягивает руку, но не получает ответа. Он боится жалости. Пусть будет честно, по-новому, как есть. Тогда она спокойно опускает руку и идет неторопливо, как он, но близко и вровень.

Выразительные, значимые детали большей частью как бы "спрятаны" в изобразительно-фактурной ткани фильма, они не кричат о своем потаенном смысле, но он все равно прочитывается. Это, например, будильник в руках мальчика Мити, вместе с бабушкой разбирающего развалины разрушенного дома: тикающий механизм фиксирует течение времени, которого так мало у Алеши Скворцова и которое он раздаривает людям. Это и мыльные пузыри, которые пускают мальчишки в подъезде того дома, где живет Елизавета Петровна, оказавшаяся изменницей, недостойной своего мужа-фронтовика.

Алеша привозит ей два куска мыла - драгоценный подарок, весомо свидетельствующий, что муж ее жив, что у него есть друзья, что даже суровый и прижимистый старшина на самом деле добрый, и мыло, предназначенное всей роте, разрешил послать одной ей - жене солдата. А ее любовь оказалась летучей и непрочной, как легкий, перламутровый, мыльный шарик.

Более половины времени в этом фильме герой проводит в вагонах поездов, в грузовике, застревающем в разбухших колеях проселочных дорог, даже на самодельном плоту. Музыкальная тема дороги, впервые вступающая в кадрах переправы, проходит через весь фильм, перемежаясь в дальнейшем с трогательной, напевной, лирической мелодией, передающей возвышенную красоту отношений Алеши и Шуры (композитор Михаил Зив). Чередование музыкальных тем создает ритмическое "стихотворное" единство действия, подкрепленное визуальным рефреном. Это проносящиеся мимо среднерусские, "смоленские" пейзажи. Поэтический фон любви героев и образ щемяще близкой и трагически уже недоступной, вечной, прекрасной природы, мира и покоя.

Наконец, последняя сцена. Встреча с матерью. Она птицей летит навстречу сыну. Но свидание их длится несколько минут. "Простите, мама..." - "Не пущу!" - "Я вернусь, мама!"

"Он мог бы стать замечательным гражданином. Он мог бы строить или украшать землю садами. Но он был и навечно останется в памяти нашей солдатом. Русским солдатом", - звучат с экрана завершающие "балладу" авторские слова. Боль неизбывная: погибли лучшие из лучших - цвет нации, миллионы таких, как Алеша.

Светлой их памяти посвятил Григорий Чухрай свою картину. Он снял ее много лет назад, но она и поныне остается лучшим произведением мастера.

Людвига Закржевская

Русское кино