Золотая коллекция русского кино Смотрите сегодня: "31 июня"

Петр Первый

Художественный фильм

Авторы сценария - А. Толстой, В. Петров, Н. Лещенко

Режиссер - В. Петров

Операторы - В. Горданов, В. Яковлев

Ленфильм. 1-я серия - 1937 г.; 2-я серия - 1938 г.

Окрыленный славой, международным признанием своей предшествующей картины - "Грозы", режиссер Владимир Михайлович Петров в 1933 году приступает к работе над новым произведением - киноэпопеей "Петр Первый", две серии которой поочередно - в 1937 и в 1939 годах - вышли на экран.

Автор сценария Алексей Толстой не мог определиться в отношении к своему герою, пребывал некоторое время в ожесточенной полемике с самим собой. В пьесе "На дыбе" (1928), отдавая должное прогрессивным реформам царя, А. Толстой осуждал его действия с морально-этической точки зрения. Однако во второй и третьей редакциях пьесы, названной "Петр I", а потом и в сценарии фильма концепция выстроилась иначе: сценарий отчетливо апологетичен по отношению к личности Петра и его деятельности.

Литературный сценарий, казалось, не отрицал определения, какое дал Пушкин в "Истории Петра": "Достойна удивления разность между государственными учреждениями Петра Великого и временными его указами. Первые суть ума обширного, исполненного доброжелательства и мудрости, вторые нередко жестоки, своенравны и, кажется, писаны кнутом. Первые были для вечности или по крайней мере для будущего, вторые вырвались у нетерпеливого помещика". Но все же авторы фильма в трактовке образа Петра сделали упор на первую часть пушкинского суждения о деяниях Петра - "для вечности". Противопоставление Петра народу в картине сошло на нет. Не жестокие петровские указы, а злодеи бояре, кровопийцы заводчики, казнокрады чиновники - причина народных бед. Такова была концепция фильма.

Одна из драматургических линий экранной эпопеи - история беглого холопа Федьки, на собственной шкуре испытавшего все несправедливости бесчеловечного угнетения. Разоренный, битый барином, изведавший тяготы солдатчины, чуть не погибший в демидовских рудниках, Федька бежит на вольный Дон. Тем не менее, став атаманом вольницы, Федька не пошел против царя. Боярина, сторонника царевича Алексея, пытающегося подбить беглых людей на бунт против Петра, атаман отдает на растерзание возмущенной толпе.

Еще до съемок вокруг сценария фильма завязались споры. В статье "Петр I" в кино" (1937) А. Толстой писал: "Множество... штатных теоретиков от кино обрушили на нас самые разноречивые требования. Вихляющийся, истеричный Петр, которого нам навязывали, никак не совпадал с нашими замыслами... Мы далеки от мысли возродить тривиальный хрестоматийный образ "венценосного плотника", но мы не хотим в нашей картине умалять значение личности человека, возвысившегося над своей эпохой..." Вмешательство Сталина положило конец полемике. Встретившись с авторами, он одобрил концепцию картины.

Иначе и быть не могло. Фильм Петрова - в исторических одеждах, конечно, - воспевал вождя, укрепляющего государство и армию, борющегося с реакцией, любимого народом Конечно, подобная трактовка вступала в противоречие с традиционной установкой революционеров, включая Ленина, на воспитание в массах ненависти к самодержавию. Но зато она вполне соответствовала укреплению единоличной власти Сталина в стране.

Перед авторами фильма стояла задача повернуть к зрителю Петра I - одну из самых противоречивых фигур русской истории - только светлым ликом.

И они вполне успешно справились с этой задачей. Петр в фильме суров, но справедлив. "Широко было задумано, жалеть было некогда", - ключевое суждение экранного царя, и его не случайно впоследствии приписывали Сталину.

Реакция, с которой борется Петр на экране, предстает в двух ипостасях. Реакция внутренняя: духовенство - по фильму мракобесы и "свиные рыла", а также бояре - сторонники царевича Алексея, заговорщики, противники реформ. Реакция внешняя - иностранные государства, боящиеся как черт ладана укрепления России. Внутренний враг смыкается с внешним: возникает тема шпионажа, предательства государственных интересов. Царевич бежит в Италию, где при поддержке иноземцев вынашивает планы вторжения в Россию вражеских войск.

И все же этот вполне соответствовавший 1937-1939 годам идеологический пласт исторического фильма далеко не исчерпывает его содержание, оказывается неспособным умалить его художественную ценность.

Масштаб задуманной исторической эпопеи был грандиозен. Поначалу предполагалось сделать даже не две, а три серии фильма - совместно с французами, с участием иностранных актеров. Но, не совладав со все возрастающими препятствиями, авторы отказались от планов совместной постановки и соответственно от первой серии "Юность Петра".

Тем не менее работа кипела - на лето 1935 года намечались первые съемки картины. По макетам художника Николая Суворова строились дом Меншикова, монастырь, улицы города. В Озерках под Ленинградом была возведена "шведская крепость" (сорок вагонов леса пошло на ее строительство). На судоремонтном заводе в Херсоне шла работа над воссозданием петровской флотилии. Несколько десятков современных кораблей и парусников умелые плотники превратили в эскадру XVIII века.

Основательность в воссоздании архитектуры, быта, костюмов Петровской эпохи принесла свои плоды: впечатление подлинности интерьеров и атмосферы действия сразу поднимает в зрительском восприятии фильм над теми лентами, где господствуют грубо размалеванные задники, декорационная труха.

Поиски актера на роль Петра оказались мучительными. Петр на экране должен был покорять своей мощью. "Перед нами возникла волнующая проблема: воплотить в образах <...>

черты национального характера", - писал Петров в статье "Идеи и образы "Петра I". Знаменитый к тому времени актер Николай Симонов был пятнадцатым в списке кандидатов на роль. Сделали кинопробу - и вот он, Петр! Правда, консультантов фильма одолевали сомнения: актер внешне не походил ни на одно из 25 известных изображений царя. Но А. Толстой произнес пророческие слова: если Симонов сыграет Петра, то запомнят именно его, - это и будет двадцать шестой и наиболее известный портрет великого реформатора.

Симонову чуть подбрили волосы, увеличив тем самым лоб, сделали парик, повторяющий петровскую прическу, приклеили усы. Для того чтобы актер "дорос" до гигантской фигуры своего героя (как известно, рост Петра был 204 сантиметра), Симонова обули в сапоги на высоких каблуках с подложенными внутрь пробками.

При работе над пластическим рисунком роли актеру более всего помогли пушкинские строки: "...Из шатра толпой любимцев окружен выходит Петр. Его глаза сияют. Лик его ужасен. Движенья быстры. Он прекрасен, он весь, как божия гроза..." Симоновский Петр во всем своем облике запечатлел ощущение свободы. Он - воплощенная мужицкая энергия, богатырская сила, неукротимый темперамент. Царь всегда в движении - в эпизоде встречи царя с боярской думой Петр не восседает, а, как непоседливый мальчишка, крутится на троне. Всегда - в трудах, в мирных или ратных, будь то работа в кузнице, у токарного станка или на поле брани. Незабываемы крупные планы Симонова: сияющие счастьем или горящие яростью глаза, белозубая улыбка, раскатистый смех.

Перед съемками сцены, в которой Петр, поймавший Меншикова на казнокрадстве, пудовыми кулачищами "учит" своего любимца, Михаил Жаров, исполнитель роли "светлейшего", начал нервничать. И, улучив минутку, жалобно прошептал режиссеру Петрову: "Не нравится мне сегодня что-то Симонов, уж слишком старательно готовится он к нашей сцене... Убьет! Ей-богу, убьет!" Режиссер внял мольбам Жарова, снял эпизод монтажно, по кусочкам, чтобы ассистенты успевали подставлять подушечку под симоновские тумаки.

В. Петрова справедливо называют "актерским" режиссером. Собрав в фильме великолепных актеров - Николая Симонова, Николая Черкасова, Аллу Тарасову, Михаила Тарханова и многих других, - Петров не допускает актерского "разнобоя" (а такое могло случиться, ведь каждый из них сам по себе - "звезда"), выстраивает ансамбль. Наполняет центральную драматическую линию фильма - взаимоотношения Петра и его сына, царевича Алексея (замкнутый круг любви-ненависти) - тончайшими психологическими нюансами.

По замыслу авторов столкновение Петра и Алексея - прежде всего смертельная схватка политических программ. Петр - символ рождающейся в муках новой России ("И драться научимся, и работать научимся!"). Алексей - олицетворение отсталой боярской Руси. Образ Алексея в фильме сильно расходился с его историческим прототипом. В действительности царевич был отнюдь не глуп, по словам А. С. Пушкина, сам Петр "уважал его ум", к тому же Алексей был "обожаем народом, который видел в нем восстановителя старины", а также почитаем православным духовенством, претерпевшим гонения и унижения от Петра.

В фильме Алексей - злобное и "немощное головой" ничтожество, государственный преступник ("В Москве буду жить, тихо, мирно с колокольным звоном. Корабли сожгу, армии распущу. Меншиков, собака, сдохнет на колу!"). Длинное, постное лицо, жидкие, сальные волосы, тонкие кривые ноги. В пластике - вкрадчивая вороватость. В глазах - вечный испуг, нерешительность, единственное желание - зарыться с головой под одеяло под бок своей пышнотелой любовницы Ефросиньи.

Но все же исполнитель роли, Николай Черкасов, сумел наделить Алексея куда более сложной, противоречивой, даже трагической натурой. Гневливо, ужасно, как у отца-властелина, блеснут глаза царевича в монастыре, куда Петр, вопреки воле Алексея, пошлет его снимать с церквей колокола - медь необходима была царю для отливки пушек.

...Вот уже качнулся, под плач толпы двинулся колокол с собора, крупный план бледного от ужаса перед свершившимся святотатством царевича, снятого сквозь решетку (предзнаменование?) церковной ограды, снова колокол, со стоном ударяющийся о землю.

На ассамблее в доме "светлейшего" Петр, уже увлекшийся Екатериной, приказывает всем танцевать. Все убыстряющийся вихрь танца передан все более короткими повторяющимися общими планами, перемежающимися крупными планами смеющихся Петра и Екатерины - в них смысл происходящего.

..Выходит из спальни царя Екатерина (Алла Тарасова). Теперь уже - царица. Склоняются перед ней вельможи, иностранные послы, бывший возлюбленный Меншиков. Лишь царевич недвижим. И вдруг сотрясает палаты его резкий, истерический крик: "Сука-а-а!" А в мимике перекошенного лица за считанные секунды читаем водоворот чувств: обида за брошенную Петром мать, ненависть в монастырской келье воспитанного человека ко всей этой "жизни во хмелю", греховной суете..

Симонов и Черкасов сыграли не только смертельную политическую вражду: в сердцах Петра и Алексея (дали понять актеры) затаенно, невысказанно живет глубокая любовь друг к другу, которая-то и приносится в жертву государственным интересам. "Все дела мои прахом развеешь..." - с горечью говорит Петр Алексею.

До высокого трагизма поднимаются Симонов и Черкасов в сцене, происходящей в пыточной камере. В последние минуты перед казнью Алексей бросается к Петру, как маленький мальчик, которого обидели злые люди. Прижимается к отцу. Тихо, жалобно стонет, чуя, что пробил последний час. Словно окаменевший от нестерпимой душевной муки, Петр отходит от царевича, глухо произносит: "Кончайте..."

В отличие от романа А. Толстого, в фильме на первый план выходит военная тема. Петр-воин - одна из главных характеристик царя-реформатора в этой картине. Что соответствовало исторической правде: за 35 лет царствования Петра едва ли наберется два мирных года. Петр на экране - прежде всего народный полководец, создатель регулярной русской армии. Режиссер вместе с операторами Вячеславом Гордановым и Владимиром Яковлевым блестяще поставили и сняли батальные сцены на суше и на море. Меншикова мы увидим во главе отряда кавалерии в эпизоде Полтавской битвы - храбреца, не боящегося ни черта, ни дьявола, смеющегося в лицо смерти. В сюжетной линии Меншикова, в прошлом - лоточника, выходца из народных низов, воплощена идея поддержки Петровых дел лучшими представителями народа.

Роль Меншикова в исполнении Михаила Жарова - одна из лучших в фильме Петрова. Кадр светлеет, когда в нем появляется хитрован Меншиков. В герое Жарова соединялось несоединимое: безграничная преданность Петру, живой ум, необыкновенная личная отвага и природное лукавство простолюдина, страсть к роскоши, взяточничество, казнокрадство. А уж о любви к прекрасному полу - говорить нечего. Надо видеть, каким кошачьим блудливым взглядом окидывает "светлейший" княжон Буйносовых. Заприметив же в другой раз в палатке рядом с Шереметевым Екатерину, просто идет напролом.

Возможно, сегодня страстные монологи Петра, обращенные во второй серии фильма к русским воинам, могут показаться излишне прямолинейными, чрезмерно патетичными. Но в их исполнении нет ни единой фальшивой ноты. Сколько искренности, сколько гордости за свой народ звучит в голосе Петра: "Вы, имея любовь к отечеству, не щадили живота своего и на тысячи смертей устремлялись безбоязненно! Воины России, храбрые дела ваши никогда не забудут потомки!"

И дух захватывало у внимающих Петру зрителей тех лет, многим из которых суждено было скоро стать воинами великой, народной, священной Отечественной войны.

Марина Кузнецова

Русское кино