Золотая коллекция русского кино Смотрите сегодня: "Карьера Димы Горина"

Красная площадь. В пламени мятежей и бунтов

Красная площадь издавна была в Москве центром политической и общественной жизни, главной ареной классовой борьбы. Она бережно хранит в памяти эпизоды борьбы народа против своих угнетателей. Как полагал автор статьи о Красной площади в энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона, ее историческое значение начинается с 1353 года, когда на площади был найден убитым тысяцкий Алексей Петрович (Хвост), а собравшийся народ потребовал казни виновных. В эпизоде убийства тысяцкого, который ведал сбором налогов и обладал большой властью, много неясного. Летописец рассказывает об этом сдержанно и намеками. Но из сравнения Алексея Петровича с Андреем Боголюбским, а убийц - с Кучковичами явствует, что современник считал это убийство "боярским заговором". Академик М. Н. Тихомиров полагал, что в "мятеже великом", случившемся после смерти Алексея Петровича, принимали участие враждующие боярские группировки и горожане, не забывшие еще вечевых традиций русских городов того времени. ...Это был этап в борьбе некоторых городских кругов за их привилегии, которым угрожала великокняжеская власть.

Много неясного также в сообщениях летописи о восстании в Москве во время нашествия Тохтамыша в 1382 году. Как известно, Дмитрий Донской выехал из города, чтобы собрать войска. Известие о приближении врага по-разному встретили бояре и городские низы. Великая княгиня, митрополит и наиболее знатные бояре выехали из Москвы, отказавшись принимать участие в обороне. Городские же низы "в граде сидети хотяху", то есть решили остаться в осаде, и препятствовали на первых порах их выезду, рассматривая его как измену. "Мятежники-патриоты" установили в городе свою власть и в течение трех дней обороняли Москву. Лишь в результате вероломства ордынцам удалось ворваться в Кремль, где они устроили беспощадную резню. Московское восстание 1382 года было крупнейшим антифеодальным движением XIV столетия.

Летопись сообщает о волнениях "черных людей" в московском посаде и во время "стояния на Угре" в 1480 году. Они обвинили Ивана III, когда он приехал в Москву, в нерешительности, в нежелании защищать город. Как считал академик М. Н. Тихомиров, волнения московских посадских людей были кратковременными, но они имели немалое значение в истории свержения золотоордынского ига, так как заставили Ивана III отказаться от пассивного сопротивления врагу.

На рубеже XVI столетия возникло антифеодальное движение, принявшее форму ереси, отрицавшей основные догматы православной церкви. Ее сторонниками были протопоп Успенского собора Алексий, священник Архангельского собора Дионисий, думный дьяк Федор Курицын, дьяк Иван Волк и другие. Ересь проникла и в посад, где к ней примкнул торговый человек Семен Кленов. После осуждения на церковном соборе Иван Волк и другие сторонники ереси были сожжены на костре.

В 1547 году произошло "возмущение великое" посадских людей, вызванное "насильством бояр над черными людьми", голодом и непомерными налогами. Непосредственным поводом явился пожар, виновниками которого в народе объявили людей князей Глинских - родственников царя. Дом их был разгромлен, люди перебиты. Был убит и князь Юрий Глинский, растерзанный труп его бросили на Пожар (т. е. на Красную площадь). Даже юный царь Иван IV вынужден был искать убежище в селе Воробьеве. Восстание было жестоко подавлено, его зачинщики схвачены и после пыток казнены.

Пытки обычно производились в застенке возле Константино-Еленинской башни, которую называли также "пыточной". Чаще всего применялась дыба - П-образное сооружение из бревен. У оголенного по пояс обвиняемого связывали веревкой кисти рук за спиной, подвешивали его на поперечном бревне дыбы так, что руки выворачивались из суставов. Кроме того, палач избивал свою жертву ременным кнутом. Если обвиняемый не признавал своей вины, пытку повторяли. Трупы замученных по утрам выбрасывали на мостовую, чтобы родственники могли их захоронить.

В Константино-Еленинской башне окончили свои дни некоторые участники восстания под руководством Ивана Болотникова. Бывший холоп боярина Телятевско-го, он прожил яркую, исполненную превратностей жизнь. В молодости бежал к казакам, но был задержан ордынцами, которые продали его в рабство. Турецкая галера, на которой он находился, потерпела поражение в бою, и Болотникова освободили. Из Венеции через Польшу в 1606 году он возвратился на Русь. Обладая незаурядным военным талантом, Болотников возглавил народное восстание, вспыхнувшее на юге. Оно было направлено против Василия Шуйского, незадолго перед тем "выкликнутого на царство" на Лобном месте в Москве. Двинувшись к столице, повстанцы захватили Коломну, разбили царские войска и осадили Москву. Лазутчики Болотникова проникали в город, вели агитацию среди посадских людей на Торговой площади, призывая их присоединиться к восставшим, разбрасывали у Лобного места так называемые "прелестные письма". Росло число сторонников Болотникова, готовых во время штурма открыть ему городские ворота.

Двухмесячная осада завершилась в конце ноября 1606 года сражением в Замоскворечье, в котором повстанцы потерпели поражение. Около шести тысяч человек было взято в плен. По ночам их, как сообщает современник, сотнями водили "аки агнцев на заклание, ставили в ряд и убивали дубиною по голове, словно быков, и спускали под лед в реку Яузу".

После второго поражения возле деревни Котлы (ныне территория города) 2 декабря1606 года Болотников был вынужден снять осаду Москвы и с оставшимися силами двинулся к Калуге, а позднее к Туле. Там он был схвачен войсками, сослан в Каргополь, где его утопили.

Новая вспышка народного гнева против бояр, приказных и ближайшего окружения молодого царя Алексея Михайловича произошла в 1648 году. Введение повышенного налога на соль поставило "черных людей" посадов в особенно тяжелое положение по сравнению с освобожденными от повинностей жителями Белого города, дворовой челядью и духовенством. В ответ на широко распространившееся недовольство населения этими мерами правительство отменило повышенный налог на соль, но решило собрать сразу за три года все прежние недоимки. Злоупотребления и вымогательства воспитателя царя боярина Б. Морозова, судьи Земского приказа Л. Плещеева и других близких к царю лиц еще более обострили обстановку.

1 июня 1648 года, когда царь возвращался из Троице-Сергиева монастыря, толпа окружила его. Несколько "черных людей" схватили за узду лошадь и потребовали, чтобы царь наказал Плещеева. Царская охрана набросилась на толпу. Несколько человек были арестованы.

На следующий день, когда царь вышел из Кремля, направляясь в Сретенский монастырь, его вновь окружили посадские люди, холопы, пришлые крестьяне и потребовали рассмотрения жалоб, освобождения арестованных. Вслед за царем, который пытался скрыться в Кремлевском дворце, толпа через Никольские ворота устремилась в Кремль. Царь был вынужден выйти на площадь, выслушать притязания "черных людей" и дать распоряжение об освобождении задержанных накануне.

Однако восставшие не расходились. Они требовали выдачи лихоимцев, начали громить боярские дома. Царь решил передать Плещеева в руки палача, но толпа выволокла судью на Красную площадь и растерзала. От царя потребовали выдать также его любимца боярина Бориса Морозова и Петра Траханиотова. Тогда Алексей Михайлович направил на Лобное место патриарха, духовенство и бояр, чтобы они уговорили народ разойтись (по ряду источников, царь выходил к восставшим вторично). Толпе было обещано, что Морозова и Траханиотова удалят из Москвы. Между тем в городе вспыхнул пожар, стали распространяться слухи о том, что поджигателями были люди ненавистных мздоимцев. Это еще более усилило волнение в народе. Были разгромлены хоромы Морозова, двор богатого купца Василия Шорина, убит дьяк Чистой, пытавшийся укрыться на чердаке.

Чтобы спасти жизнь Морозову и Траханиотову, царь выслал их из Москвы, но Траханиотова задержали, привезли в Москву и там расправились с ним. Отстранение Морозова и сделанные царем уступки, в частности смена лиц, управлявших приказами, внесли некоторое успокоение. Восстание пошло на убыль.

Однако уже вскоре Красная площадь вновь стала свидетельницей народного восстания, которыми был так богат "бунташный" век. К прежним причинам народного недовольства прибавились новые: затянувшаяся война против Польши, а также обесценение медных денег по вине правительства. Пытаясь найти выход из финансового кризиса, оно, не отменив серебряных денег, выпустило медные монеты, приравняв их в цене к серебряным. Чеканка медных денег приобрела колоссальный размах. Появилось множество фальшивых "воровских" денег. Возможность быстрого обогащения пересиливала страх наказания: фальшивомонетчикам вливали в горло расплавленное олово. Цены на товары во много раз возросли, отчего страдали более всего малоимущие посадские люди, а также ратники, получавшие жалованье медными деньгами. "На Москве хлебная дороговь: день от дня цены хлебу и всякому запасу прибывают",- жаловались современники. "В прежних летех мочно было мастерскому человеку и с женою быти сыту днем алтынным хлебом, а ныне мастерскому человеку одного хлеба и харчу саму другу надобно на 26 алтын".

В ночь на 25 июля 1662 года на Лубянке и в других людных местах города были вывешены "воровские листы", в которых обвинялись в измене родственники царя - его дядя С. Л. Стрешнев, тесть И. Д. Милославский, начальник приказа Большого дворца Ф. М. Ртищев, которого считали главным виновником выпуска медных денег, начальник Оружейной палаты Б. М. Хитрово и другие. Между тем утром на Сретенке собрались тяглые люди, взволнованно обсуждавшие вопрос о сборе налога-"пятинной деньги". Известие о листках, призывающих к мятежу, попало на благодатную почву. Толпа бросилась на Лубянку. Сотский П. Григорьев сообщил об этом в Земский приказ. Но когда прибывшие оттуда С. Ларионов и дьяк А. Башмаков сорвали письмо, толпа запротестовала: "Вы везете письмо к изменникам, государя на Москве нет, а письмо надобно всему миру! Православные... постойте всем миром, дворянин и дьяк отвезут письмо Илье Даниловичу Милославскому, и там это дело так и изойдет". Людей, присланных из Земского приказа, грозили избить. Они бросились бежать, но были настигнуты на Красной площади. Ларионова схватили за ногу, взяли его лошадь под уздцы и отобрали письмо. Его читали несколько раз народу, а затем толпа двинулась вновь на Красную площадь к Земскому приказу. От сотского Григорьева, которого держали за ворот, потребовали, чтобы он взошел на скамью и зачитал перед народом, собравшимся на площади, "воровское письмо". Когда тот отказался, это сделали один из зачинщиков Медного бунта К. Ногаев и неизвестный подьячий. Толпа на площади все росла, купцы закрыли лавки и перестали торговать, над городом плыли густые звуки набата.

Наконец толпа с Красной площади направилась в село Коломенское, где в то время находился царь. Восставшие появились в тот момент, когда он был вместе с ближайшими придворными, имена которых выкликал народ, на обедне. Оценив ситуацию, Алексей Михайлович приказал им спрятаться в теремах, а сам вышел на паперть и "тихим обычаем" уговаривал толпу разойтись, обещая "сыскать и наказание учинить, кому доведется по сыску". Однако некоторые говорили царю "непристойные слова", держа его за одежду и пуговицы. Лишь когда обещание царя было скреплено по обычаю тем, что один из пришедших ударил с ним по рукам, толпа отправилась обратно в город. Между тем волнение там не утихло. Посланный царем в Москву И. А. Хованский не смог успокоить восставших и предупредить разгром ими домов "изменников".

Новая, еще большая по численности толпа направилась в Коломенское. Но на этот раз "тишайший" царь, к которому подошли верные стрелецкие войска, дал приказ расправиться с народом. Стрельцы и дворцовая охрана набросились на безоружную толпу и стали избивать людей. Многие были убиты и ранены, а часть утонула в Москве-реке.

После подавления восстания 19 человек повесили в Москве, у 12 отрезали руки, ноги и язык, несколько сот человек были сосланы. Но медные деньги, послужившие поводом к восстанию, так называемому Медному бунту, были отменены.

По-видимому, именно в это грозное время и были зарыты на Красной площади клады, которые сравнительно недавно обнаружили советские археологи. Один из них был найден на двухметровой глубине в двух металлических сосудах и содержал 33 тысячи серебряных монет, чеканка которых относится ко временам правления Михаила Федоровича и Алексея Михайловича.

В другом кладе меньше монет, но они более разнообразны - датируются от времен правления Ивана Грозного до Алексея Михайловича. На многих монетах имеются знаки московских монетных дворов, один из которых находился на Красной площади.

Еще свежи были в памяти современников воспоминания о Медном бунте, как всю страну и Москву потрясли события Крестьянской войны под руководством Степана Разина. Слухи о том, что его войско летом 1670 года взяло Царицын и Астрахань, докатились до столицы. "Черные люди" и холопы с нетерпением ожидали прихода Разина в Москву. Один из жителей сказал, что его надо встретить хлебом и солью. За это старик был схвачен и казнен. Репрессии не подавили сочувствия и симпатий московских низов к восставшим. Брожение в Москве нарастало. Вместе с тем правительство принимало срочные меры к подавлению восстания. Было мобилизовано столичное и провинциальное дворянство, командовать которым назначили князя Ю. А. Долгорукова. В течение восьми дней под Москвой проходил торжественный смотр дворянского ополчения.

После подавления восстания Степана Разина и его брата Фрола привезли в Москву. Окруженная стрельцами телега проследовала по Тверской дороге в Китай-город, а затем по Варварке к Земскому двору на Красной площади. Здесь их допрашивали под пытками. Без единого стона Разин выдержал около ста ударов на дыбе и имел еще силы упрекнуть своего брата, который не мог удержаться от стонов. После этого Разина подвергли одной из самых мучительных пыток водой: на обритую макушку стали по капле лить холодную воду. Разин с поразительным самообладанием перенес и эти муки.

После трехдневного допроса 6 июня Разина и его брата вывезли из Земского двора на Красную площадь к Лобному месту. Поднявшись на помост, Степан Разин окинул глазами площадь, перекрестился на собор Василия Блаженного и лег на плаху. Палач отрубил ему правую руку, затем левую ногу по колено. В это время Фрол в ужасе крикнул, чтобы отсрочить свою казнь: "Я знаю слово государево!"

Молчавший до этого Степан Разин крикнул: "Молчи, собака!" Но в это время палач отрубил ему голову, которую насадили на кол и выставили на Красной площади.

Память о легендарном вожде крестьянской войны, преданном анафеме в Успенском соборе Кремля, вечно хранят эта площадь и берущая на ней начало улица, в советские годы названная именем Разина.

В конце "бунташного" столетия Красная площадь не раз становилась местом мятежей и казней. В событиях того времени активное участие принимали стрельцы - войско, которое в мирное время несло караульную и полицейскую службу в Москве. Тяготы службы, произвол начальников и в особенности частая задержка жалованья приводили к постоянным возмущениям и восстаниям стрельцов, живших в особых слободах вместе с семьями. Нередко недовольство стрельцов использовала придворная знать в своей борьбе за власть. После смерти царя Алексея Михайловича стрельцы, спровоцированные Милославскими, ворвались в Кремль и убили нескольких Нарышкиных, к роду которых принадлежала царская вдова. В течение трех дней в мае 1682 года стрельцы и холопы расправлялись с боярами. Восстание приобрело антифеодальный характер. "Красная площадь упиталась кровью многих бояр, и думных, и ближних, и иных чинов людей",- сообщал современник.

Были удовлетворены политические требования восставших: царями стали оба сына Алексея Михайловича - старший Иван и Петр, а правительницей государства до их совершеннолетия - царевна Софья. В знак своей победы стрельцы установили на Красной площади памятный столп, на котором были перечислены их заслуги и поименованы убитые ими бояре с указанием их злоупотреблений. (Столп был срыт через несколько месяцев после казни начальника стрельцов князя И. А. Хованского.)

Среди стрельцов в те годы было много старообрядцев. Их идеолог - друг протопопа Аввакума Никита Добрынский, прозванный противниками Пустосвятом,- при поддержке Хованского добился устройства диспута со сторонниками Никона. Он проходил в Грановитой палате в присутствии патриарха, царей Ивана и Петра и правительницы Софьи. По окончании диспута, так и не выявившего победителя, Никита с Лобного места обратился к народу, призывая защитить старую веру. Возмущенная действиями Никиты Пустосвята, "сеявшего смуту", Софья приказала его казнить. Казнь была совершена на Красной площади возле Лобного места, которое ни ранее, ни позднее для этой цели не использовалось.

На стрельцов пыталась опереться Софья в своей неудачной борьбе за власть с Петром I, которая на первом этапе закончилась ее заточением в Новодевичий монастырь в 1689 году. Через несколько лет, когда Петр готовился к отъезду за границу в составе "Великого посольства", вспыхнул новый заговор стрельцов во главе с полковником И. Цыклером. Увидев в этом мятеже продолжение "смут" его детских лет, зачинщиками которых в то время были Милославские, Петр с особой жестокостью подавил его. Отложив свой отъезд, он, по сообщению некоторых источников, лично арестовал Цыклера, который был подвергнут страшным пыткам и четвертован вместе с боярином А. Соковниным в Преображенском приказе.

4 марта 1697 года на Красной площади был установлен четырехгранный столп с пятью "рожнами железными". Вокруг него и были брошены трупы, а головы казненных насажены на колья. По свидетельствам современника, они не были сняты еще и в июле. Жестокие наказания не запугали стрельцов, которых вновь пыталась использовать Софья в борьбе с Петром. Она установила связь с московскими стрельцами - участниками Азовских походов, которые бежали в столицу из своих полков, направленных в Великие Луки, чтобы подать жалобу. Отосланные обратно, они подняли в полках восстание, избрали начальников и двинулись на Москву, чтобы возвести на престол Софью и расправиться с властями. Однако под Новоиерусалимским монастырем верные Петру войска разбили восставших.

Получив известие о восстании стрельцов, Петр I спешно возвратился в Москву и учинил "великий розыск". После страшных пыток в Преображенском приказе стрельцов казнили в разных местах города. Как свидетельствует современник, при чтении приговора и казнях присутствовал Петр I. Казнили стрельцов и на Красной площади; художественно достоверно это изобразил В. Суриков в своей известной картине "Утро стрелецкой казни", которая как бы переносит зрителя на место исторической драмы.

"Дождливая поздняя осень. Светает. Ночной мрак медленно рассеивается, словно нехотя уступая место пасмурному, холодному утру. Тяжелые слоистые облака сплошной сизой пеленой затянули все небо, лишь в глубине у горизонта оно чуть желтеет - занимается заря. От долгого дождя на немощеной Красной площади грязь; в лужах и разъезженных колеях тускло поблескивает вода, отражая свинцово-серое небо. От мокрой земли поднимается туман и стелется белесыми полосами вдоль стены.

В мглистом свете туманного утра архитектурные формы зданий, их краски звучат приглушенно. Громада "Василия Блаженного" со срезанными рамой верхушками куполов - как бы обезглавленных - вырисовывается причудливо-зловещим силуэтом на фоне хмурого неба. Над шатровой башней рядом с перекладинами виселиц кружится воронье, предвещая близость казни. О том же говорят и жуткие огоньки свечей, и скорбная фигура поднявшегося над толпой стрельца, уронившего голову на грудь, и прибитая над Лобным местом черная доска с текстом приговора...

...В гуще волнующегося человеческого моря мы начинаем различать отдельных стрельцов в белых рубахах с горящими погребальными свечами в руках, а в глубине площади, у перекладин виселиц и у шеренги петровских солдат перед ними - верхом на лошади Петра. Тут же рядом с царем группа бояр и иностранцев" (В. С. Кеменов).

Полотно великого русского живописца создано на основе глубокого изучения разнообразных исторических источников и поэтому приобрело художественно-документальное значение. Но оно не просто воспроизводит эпизод казни. Художник с поразительной силой запечатлел переломный момент в русской истории, когда на смену старой Руси, которую олицетворяют стрельцы, приходит новая Россия, направляемая державной волей молодого Петра.

Реалистически переданный художником архитектурный пейзаж как бы подчеркивает противопоставление этих двух сил. Недаром В. Суриков говорил: "Засмотрелся на очертания "Василия Блаженного", и вдруг в воображении вспыхнула сцена стрелецкой казни; стены и камни "Василия Блаженного" видели и слышали все подробности последних минут стрельцов". А ведь сам Покровский собор в известной степени памятник боевым заслугам стрельцов, принимавших участие в походе на Казань и Астрахань. И если знаменитый храм в картине олицетворяет народное начало, то кремлевские стены и башни, на фоне которых изображен Петр, воплощают оплот русской государственности.

Расправа со стрельцами, которые именно в это время были заменены регулярной армией, продолжалась до 1707 года. Тогда на Красной площади были четвертованы, обезглавлены и повешены 78 участников восстания в Астрахани.

Очагом народного возмущения Красная площадь стала и во второй половине этого же столетия. Начало правления Екатерины II ознаменовалось тем, что 4 июня 1763 года на площади под барабанный бой был оглашен манифест "О воспрещении непристойных рассуждений и толков по делам до правительства относящимся". Однако это обращение не внесло успокоения в общество. Непочтительные отзывы об императрице, в которой народ видел прежде всего иностранку, и о представителях московской и петербургской знати содержались, в частности, в "недостойных для чтения пасквилях", которые было приказано сжечь на площади под барабанный бой.

Крупное восстание произошло в 1771 году, когда в Москве свирепствовала эпидемия чумы. Произвол полиции и голод усугубляли отчаянное положение городских низов. Искрой, от которой вспыхнуло восстание, послужило распоряжение архиепископа Амвросия о перенесении иконы у Варварских ворот. Таким путем он пытался воспрепятствовать распространению заразы, так как возле иконы скапливалось в те дни особенно много народу в ожидании чуда исцеления. Вечером 15 сентября над Москвой поплыли густые звуки набата. С Красной площади по Варварке и Ильинке стали стекаться к воротам Китай-города "боярские люди, купцы, подьячие и фабришники", как доносил сенатор П. Д. Еропкин Екатерине П. "Было тут народа до десяти тысяч, из которых большая половина с дубьем",- явствует из другого документа того времени.

Удостоверившись в том, что иконы действительно нет на привычном месте, как и кружек для сбора пожертвований (деньги были переданы Воспитательному дому), народ бросился в Кремль и избил малочисленную воинскую команду. Скрывавшийся в Чудовом монастыре Амвросий успел бежать в Донской монастырь. Не обнаружив его, толпа разгромила Чудов монастырь. На следующий день вновь собравшаяся толпа двинулась к Донскому, где расправилась с Амвросием. Центром антифеодального выступления стала Красная площадь. Восставшие потребовали выдать им сенатора Еропкина, который вместе с городскими властями и знатью находился в Кремле. Ворота крепости были закрыты, а у Спасской и Никольской башен поставлены боевые пушки с усиленной охраной. Выехавший с увещаниями навстречу негодующей толпе обер-комендант был встречен градом камней. Тогда солдаты открыли огонь картечью по восставшим.

По свидетельству современника, снаряды обрушились на толпу, "перехватывая кого надвое, кого поперек, и у кого руку, у кого ногу или голову отрывая... попадая в стремившуюся народную толпу и достигая до самой улицы Ильинки, одним выстрелом по нескольку десятков умерщвляли..." С теми, кто бежал с площади, расправлялись воинские команды.

Но на следующий день по сигналу - колокольному звону - и под треск трещоток Красную площадь вновь запрудили толпы народа. Они устремились к забаррикадированным Спасским воротам и потребовали от властей освободить арестованных накануне участников восстания, которые содержались в Кремле, а также уничтожить чумные карантины.

В ответ конная команда стала рубить собравшихся палашами, а солдаты открыли огонь. Кровавая расправа с восставшими на Красной площади не подавила волнение в Москве, перебросившееся и за пределы города. Как сообщал генерал-губернатор П. С. Салтыков в Петербург день спустя: "...на Пахре собирается много всякого народа и хотят идти в Москву со всяким их орудием... грозятся все разорять..." Присланные войска помогли правительству окончательно подавить восстание. Участники его были подвергнуты жестоким наказаниям: 72 человека биты кнутом и после вырывания ноздрей сосланы на галеры, четыре человека повешены, два из них - дворовые Алексей Леонтьев и Федор Деянов - на Красной площади. По приказу императрицы Екатерины II был вырван язык у колокола на Набатной башне, по призыву которого поднялось восстание, а сам колокол "сослан".

Еще у всех были в памяти события Чумного бунта, как до Москвы дошли известия о начале Крестьянской войны под руководством Емельяна Пугачева, выдававшего себя за царя Петра III. В ноябре 1773 года на Красной площади и в других местах города народу читался манифест Екатерины II "О бунте казака Пугачева". "Черные люди", холопы, многие жители посада с нетерпением ожидали его прихода в столицу, что сеяло панику среди дворянства. "Мысли о Пугачеве не выходили у всех у нас из головы,- писал помещик А. Т. Болотов,- и мы все удостоверены были, что вся подлость и чернь, а особливо все холопство и наши слуги, когда не въявь, так втайне сердцами своими были злодею сему преданы..." Даже после отхода войск Пугачева от Казани императрица писала московскому главнокомандующему М. Н. Волконскому, что необходимо "держать ухо востро", поскольку Пугачев "с весьма малым числом идет проселочными дорогами на Дон, или же прокрадывается в Москву, чтоб как-нибудь в городе в самом вдруг пакость какую ни на есть наделать сам собою, фабришными или барскими людьми". Московские дворяне чувствовали себя, как в осажденном городе. В Москве было расквартировано шесть полков и два эскадрона гусар, обер-полицмейстер получил приказ "употребить надежных людей для подслушивания разговора публики в публичных сборищах, как-то: в рядах, банях и кабаках". Как великий праздник встретила дворянская Москва известие о поражении восставших.

Более двух месяцев, пока длились следствие и суд, содержали вождя крестьянской войны в зарешеченном подвале Монетного двора на Красной площади. На нем были ручные и ножные кандалы; короткая цепь, прикованная к стене, почти не давала возможности двигаться. У окон подвала постоянно собирался народ: одни - с выражением тайного сочувствия и горя, другие - ликования и радости. А. С. Пушкин пишет о том, что один дворянин необыкновенно уродливой внешности при виде Пугачева стал осыпать его ругательствами. С презрением оглядев урода, Пугачев сказал: "Правда, много перевешал я вашей братии, но такой гнусной образины, признаюсь, не видывал". Утром 10 января 1775 года на Красной площади собралась многотысячная толпа. Закованного в кандалы Пугачева вывели из подвала Монетного двора, чтобы доставить на место казни - Болото. Там уже был сооружен эшафот, а на нем столб с колесом и острой спицей; вокруг стояли виселицы, предназначенные для соратников Пугачева. Их ввели на эшафот. Пугачев держался мужественно. Он обратился к народу со словами: "Прости, народ православный, отпусти мне, в чем я согрубил перед тобой". Палач взмахнул топором, но отрубил сначала не руку, как полагалось при четвертовании, а сразу голову, к глубокому разочарованию многих присутствовавших на площади дворян. Голова Пугачева была насажена на спицу, а остальные части тела положены на колесо. До ночи проходили в Москве казни: участников восстания клеймили и били кнутом, вырывали у них ноздри... Дворянство торжествовало победу.

Но она была недолговечна. Монархические устои подтачивала не только кровь, обильно полившая московскую землю, но и свободная мысль русских писателей-просветителей. Исполненная тягот и лишений жизнь многих из них также связана с Красной площадью.

На втором этаже Воскресенских ворот, выходивших на площадь, в 1780 году поселился Н. И. Новиков - видный писатель, журналист и издатель, смело бичевавший крепостное право. Он взял в аренду университетскую типографию, размещавшуюся там же. Деятельность выдающегося русского просветителя была представлена императрицей как государственное преступление, достойное "тягчайшей и нещадной казни". Пятнадцатью годами заключения в казематах Петропавловской крепости Новиков заплатил за распространение свободного слова в России.

Рядом, в доме Московского губернского правления, также выходящем на Красную площадь, около трех недель провел тяжелобольной Александр Радищев - автор запрещенной правительством и конфискованной книги "Путешествие из Петербурга в Москву", которую А. С. Пушкин назвал "воззванием к возмущению". Эта книга - выдающееся произведение русской литературы - расценивалась властями как "наполненная самыми вредными умствованиями... стремящимися к тому, чтобы произвести в народе негодование против начальников и начальства, и наконец оскорбительными и неистовыми изражениями противу сана и власти царской". Страстный протест против ужасов крепостного права - "чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй", произвола помещиков под пером таланта писателя обратился в обличение всего самодержавно-крепостнического строя России. "Я взглянул окрест меня,- гласят первые строки знаменитой книги,- душа моя страданиями человечества уязвленна стала".

После заточения в Петропавловскую крепость А. Н. Радищев был приговорен к смертной казни, замененной десятью годами сибирской ссылки. Тяготы ссылки, опала, интриги и наговоры света привели к трагическому исходу: писатель сам ушел из жизни. Его последние слова были: "Потомство за меня отомстит!"

Красная площадь упоминается и в хронике событий первой русской революции в Москве. 19 октября 1905 года рабочие типографии Сытина направились из Замоскворечья к залу консерватории на Большой Никитской улице (ныне улица Герцена), где состоялось учредительное собрание союза печатников. На Красной площади произошло кровопролитное столкновение с черносотенцами, которые несли хоругви и царские портреты.

А. М. Горький в своей эпопее "Клим Самгин" описал Красную площадь в рассказе о рабочей манифестации, проходившей на ней в тот год:

"День был мягкий, почти мартовский... по Красной площади кружился сыроватый ветер, угрожая снежной вьюгой, быстро и низко летели на Кремль из-за Москвы-реки облака, гудел колокольный звон. Двумя валами на площадь вливалась темная мохнатая толпа, подкатываясь к стене Кремля, к Спасским и Никольским воротам...

По площади ненужно гуляли полицейские, ветер раздувал полы их шинелей, и можно было думать, что полицейских немало скрыто за торговыми рядами, в узких переулках Китай-города. На Лобном месте стояла тесная группа людей, казалось, что они набиты в бочку. И у монумента спасителям Москвы тоже сгрудилось много зрителей, Козьма Минин бронзовою рукою указывал им на Кремль, но они стояли неподвижно".

Час исторического возмездия за кровь, пролитую многими поколениями, за жизни, отданные борьбе против произвола и эксплуатации человека человеком, и начало новой эры в русской истории торжественно возвестили всему миру кремлевские куранты. Здесь, на Красной площади, на которую века самодержавия надели терновый венец, прозвучали в Москве первый и последний - победный - залпы Великой Октябрьской социалистической революции, навсегда покончившей с миром несправедливости и насилия.

Ю. Александров. 1986

Библиотека » Красная площадь