Золотая коллекция русского кино Смотрите сегодня: "31 июня"

Родня

Художественный фильм

Автор сценария - В. Мережко

Режиссер - Н. Михалков

Оператор - П. Лебешев

Мосфильм. 1981 г.

Маленькая железнодорожная станция - из тех, на которых проходящие поезда стоят не более трех минут. Обычная вокзальная суета: провожающие, отъезжающие...

Бежит по перрону тетка, обвешанная тюками и сумками. Собралась Мария Васильевна (Нонна Мордюкова), сельская жительница, в город: проведать дочь, потетешкать ненаглядную внученьку - одним словом, к родне.

Фильм Никиты Михалкова - о родстве, кровном и духовном, которое так легко утратить, прервать. Легко переродиться, как это бывает с дичающими яблонями - буйно разросшиеся ветви уходят все дальше и дальше от ствола с живительными соками, плоды вырождаются в зеленую, кислую, никому не нужную мелочь.

Фильм был поставлен специально для актрисы Нонны Мордюковой. Всегда жадная до работы, великолепно играющая в любом жанре - от фарса до трагедии - актриса, исполнив главную роль в "Трясине" Григория Чухрая в 1978 году, долгие четыре года оставалась невостребованной, мучительно переживала вынужденный творческий простои, пока не получила главную роль в "Родне".

Добротная и обстоятельная киноповесть Виктора Мережко, как собственно литературное произведение, могла по праву занять достойное место среди других произведений деревенской прозы. По своему характеру это была камерная вещь. Но сценарий Мережко оказался "перевертышем" в лучшем смысле этого не слишком привлекательного слова. За "нарисованным очагом - маленькая дверца", таинственное межстрочное пространство.

Стоило режиссеру повысить драматический градус повествования, изменить авторскую интонацию - и с камерностью покончено!

Михалков целился и попал в болевую точку общества, он показал распад семьи, пустующие ульи.

Душевного покоя и отдыха в доме дочери, в семейном кругу Мария Васильевна не находит. Нет самого семейного круга: он разомкнулся с хрустом и скрежетом, выпрямился в бесконечную наклонную линию разлада, скандалов и глухой обособленности.

На месте семейного круга образовался другой - замкнутый, дурной круг. По замкнутому кругу квартирки и балкона бегают друг за другом, выкрикивая жгучие и страшные слова, мать и дочь. Дымом и гарью пропахла эта ссора - горит на плите забытый омлет. С ревущими, как взбесившиеся звери, моторами кружат во дворе дома мотоциклы с наездниками, закованными в чудные мотоциклетные латы, похожими на инопланетян-роботов.

Неслышно, по-кошачьи кружат по ресторанному залу хозяева жизни - официанты.

Тишины и покоя Мария Васильевна ожидала напрасно. "Родня" - шумный фильм. Человек атакован звуками со всех сторон. Визжат тормоза мотоциклов, грохочет поп-музыка, забивает беседу разухабистая плясовая расстроенного ресторанного пианино.

Дочка Марии Васильевны (эту роль играет Светлана Крючкова) разъехалась с мужем. Ей названивает некий, так и не появившийся на экране, Гена.

Шестилетняя внучка Марии Васильевны - колючая девочка, похожая на почуявшего опасность, свернувшегося в клубок ежика Бабушкина колыбельная ей не нужна, если девочка не смотрит телевизор, то слушает магнитофон - так и засыпает ребенок под грохот поп-музыки.

Мария Васильевна не может узнать собственную дочь Нину, превратившуюся в живое воплощение среднеевропейского стандарта: фирменный костюм, фирменные побрякушки. В меру приветлива, в меру холодна, несет себя как подарок, но каждую минуту в состоянии самообороны - попробуй тронь! Со своей девочкой строга, в ходу окрики и тычки. И все же жаль эту стиснутую проклятой жизнью, отказавшуюся от своей духовной сущности женщину.

Все как у людей, все есть: двухкомнатная "секция"; полированные мебельные уродцы по стенам и вопиющее торжество китча; немыслимые рога над портретом выгнанного мужа (символично!), бряцающие пластмассовые занавески в дверном проеме, японский халат с иероглифами, фартук с символикой американского флага. Домом жилище родни не назовешь. Это - квартира, в которой нет тепла человеческих отношений. И всему Нина находит объяснение. Да, с мужем расхожусь, так ведь не я одна - дело по нынешним временам обычное. Ребенок трудный? Да что ты, мать, нормальный детсадовский ребенок, сейчас они все такие. Кавалер Гена названивает? Ну так все знают: одинокая женщина - это неприлично.

Верно, Марии Васильевне Нининой правды не понять и не принять, у нее своя правда, ее она будет отстаивать до конца с упорством бегуна, за которым наблюдает с балкона. Круг за кругом на опустевшем ночном стадионе одолевает бегун свою дистанцию. Может быть, ставит рекорд, увы, никем не видимый и посему никому не нужный.

Разумеется, она максималистка, воительница, побежденная и победившая Мария Васильевна... Но Михалков с Мордюковой не отливают образ героини в бронзе, не возводят монумент безупречному моралисту. Не случайно режиссер завивает ей волосы шестимесячным мелким бесом, обряжает в нелепую футболку с олимпийской символикой, "вставляет" железные зубы (вообще зубы у героев Михалкова, вслед за персонажами Диккенса, - чрезвычайно характеристическая и акцентируемая режиссером черта облика).

В героине - крутой замес из достоинств и недостатков. И тех и других в избытке. Жизненной силы, веселости, доброты - через край, молодые позавидуют. Но вспыльчива, прямолинейна, порой грубовата. Хватила своего зятя (Юрий Богатырев) кулаком по лбу - нехорошо, хотя лоб этот толоконный, может статься, того и заслуживает... Чрезмерно напориста и криклива - качества, присущие скорее чисто городскому, люмпенизированному типу, чем деревенскому жителю.

Но сквозь слой опрометчивых поступков отчетливо видна душевная суть Марии Васильевны. Ее можно называть, что и сделали некоторые критики, ограниченной, ханжески-агрессивной, фарисейской. Вольному воля. Но можно разглядеть в ней совсем иное - неуклонное следование устоям и правилам без удобных, милых сердцу скидок на сложность современной жизни.

"Это не наша родня!" - с армейской категоричностью отчитала фильм группа военнослужащих в газете "Красная звезда". Критики корили режиссера за утрату цельности образа главной героини.

Ой ли? Несчастье Марии Васильевны Коноваловой - как раз несчастье цельной личности, вынужденной существовать в шатающемся, раздрызганном мире. Не образ дробится - окружающий мир раскололся на множество колющих и режущих осколков, почва обратилась в зыбучие пески.

Бурное объяснение матери с дочерью - не семейная ссора, не обыденный скандальчик, а столкновение двух враждующих, непримиримых правд: режиссер выносит эту сцену на балкон, на вольный воздух. Срываются с губ горькие слова и словно бы летят над городом, находя отклик во всех домах и душах.

Невольно Мария Васильевна становится центром притяжения. Мягким, теплым светом окутывает ее лицо оператор Павел Лебешев. Сами того не желая, внутренне упираясь, окружающие люди начинают сверять по ней мысли и поступки. Уходит Мария Васильевна из дома дочери, отчаявшись сладить судьбы родных людей, уверившись в собственной ненужности, - и тут же бросаются на ее поиски не только дочь, но даже случайный попутчик в поезде, инженер Юрий Николаевич. Жить без Марии Васильевны, без ее правды, они уже не могут.

Все семьи в фильме - разоренные гнезда. Даже та, только что народившаяся "ячейка общества", скрепляющая свой союз неопрятной ресторанной гульбой, - изначальная калека. Чего стоит жених со сломанной рукой! Уж не "прыгнул ли он в окошко" накануне, да, видно, не помогло - повязали, в гипс одели и в загс, в загс его, голубчика! Юмор спасает фильм от надрыва.

Лента населена выпавшими из гнезда, одинокими, бессемейными людьми. На первый взгляд совершенно благополучный, преуспевающий инженер Юрий Николаевич с отлаженным холостяцким бытом оказывается человеком страдающим, истосковавшимся по теплу, по задушевной беседе. Да и не может человек жить, зажав себя в кулак, душу надо кому-то открыть, уткнуться в чье-то доброе плечо.

Жалок бывший муж Марии Васильевны (Иван Бортник), от которого ушла она много лет назад. Без удержу врет ей когда-то любимый и поныне родной человек о своей ужасно важной и секретной работе - с гордостью, о своих удивительных, редких болезнях - тоже с гордостью. Да и не вранье это, а горячечный похмельный бред вконец опустившегося Вовчика.

Разгневанная Мария Васильевна врывается в дом второй жены бывшего супруга, набрасывается на ее и Вовчика сына: "Вы что же это с человеком делаете, сами-то вот как живете, а он больной весь насквозь, пьет всякую гадость - ведь он же тебе отец! Ну как это на свете люди живут, сердца никакого нету!"

Юноша (первая роль Олега Меньшикова) горько смотрит на нее. Он взглядом расскажет историю своего детства: пьяные дебоши отца, обида за мать, уязвленная гордость и стыд, мокрая от мальчишеских слез подушка...

А рядом иная жизнь, разгульная, ресторанная, где все делается по большому счету: курят "Мальборо", скрипку работы Страдивари собираются покупать - и говорят об этом без тени иронии. Великолепен, безжалостно саркастичен в эпизодической роли официанта Никита Михалков.

"Родня", как всякое талантливое кинематографическое произведение, обладает свойством оставлять в душе зрителя чувственно-осязаемый след. С течением времени выпадут из памяти сюжетная канва, образы отдельных персонажей, но общая атмосфера картины запомнится.

Фильм Никиты Михалкова пронизан тревогой. Тревогой за людские души, за разлом, раскол, распад - грозный рев идущего на посадку самолета словно посылает SOS в тишину засыпающего города. Тревогой за мир, за его недолговечность и хрупкость. Не зря настойчиво, через всю картину проходит "оборонная" тема. Предчувствия не обманули режиссера...

Уставшая, разочарованная Мария Васильевна ждет на вокзале Вовчика - уговорились вместе ехать в деревню. Вовчик придет сюда, но не для того, чтобы встретиться с ней (об уговоре он, естественно, забыл), - сына в армию провожает.

Врывается на вокзал шумная гурьба молодых парней, новобранцев. Бурно прощаются с вольной гражданской жизнью. Суета, смех, песни, слезы - расставание. Но отчего и в том, ныне далеком 1982-м от этих кадров щемило сердце, росло ощущение потери? Ведь название далекой страны Афганистан не осознавалось еще как знак беды, как трагедия целого поколения.

Может быть оттого, что всплывали в памяти (памяти не обыденной, а, говоря ученым языком, памяти генетической) отголоски давних и недавних времен отечественной истории. Так же плакали матери, суровы и печальны были отцы, так же обнимали любимых жены и невесты. Все становились братьями и сестрами - родней, объединенной общенародным делом. Перед лицом опасности отступали, забывались личные счеты, мелкие обиды, семейные дрязги.

Целует Мария Васильевна чужую ей малышку. "Твоей внучкой могла бы быть!" - кричит Вовчик. Да, могла бы. А случись что - всех примет под свое крыло, обогреет, защитит. Материнским жестом обнимает Мария Васильевна бритую солдатскую голову неродного ей по крови юноши, благословляет: "Господь с тобой, служи хорошо!"

И с Нины в эту тревожную минуту слетает мишурная, заемная манерность, слезы на глаза наворачиваются, прижимает она к себе доченьку, кидается вслед за матерью.

"Трудный" ребенок, как и положено нормальной девочке, цепляется за мамкины и бабкины юбки. Ничего, все образуется, сладится. Поругались, помирились - чего между родными не бывает. Мечты не сбылись. Время рассудило иначе...

Марина Кузнецова

Русское кино